Совершенно верно отметил Антон Павлович Чехов в рассказе «Смерть чиновника»: «Все чихают». И самый распространенный ответ чихнувшему — «Будьте здоровы».

А еще с чиханием с незапамятных времен связано много суеверий. Ни зевота, ни икота не вызывают столь пристального внимания. Чем же «чих» такой особенный?

[]

Знамение богов

Начнем с медицинского определения. Итак, «чиханье (по латыни — sternutatio) — защитный безусловный рефлекс человека и высших животных, обеспечивающий удаление из верхних дыхательных путей пыли, слизи и других раздражающих агентов путем форсированного выдоха, преимущественно через носоглотку, после короткого глубокого вдоха».

Об особом значении чихания упоминает Гомер в «Одиссее», отдельное внимание уделено ему и в Библии. Оба упоминания связаны с замечательными событиями. В Библии есть рассказ о воскрешении пророком Елисеем ребенка сонамитянки (4 Цар. 4:32-35): «И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его. И вошел, и запер дверь за собою, и помолился Господу. И поднялся и лег над ребенком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согрелось тело ребенка. И встал и прошел по горнице взад и вперед; потом опять поднялся и простерся на нем. И чихнул ребенок раз семь, и открыл ребенок глаза свои». В 17 песне гомеровской «Одиссеи» Одиссей возвращается после своих странствий домой, но открывается только сыну Телемаху и проникает в свой дом под видом нищего. Жена же его, Пенелопа, еще не знает, что муж вернулся, но просит привести нищего, так как он может что-то знать об Одиссее. Попутно Пенелопа выражает негодование по поводу пирующих в ее доме мужчин, которые, думая, что Одиссей сгинул, набиваются ей в женихи:

«Наш дом разоряется, ибо уж нет в нем такого
Мужа, каков Одиссей, чтоб его от проклятья избавить.
Если же он возвратится и снова отчизну увидит,
С сыном своим он отмстит им за все». Так царица сказала.
В это мгновенье чихнул Телемах, и так сильно, что в целом
Доме как гром раздалось; засмеявшись, Евмею, поспешно
Кликнув его, Пенелопа крылатое бросила слово:
«Добрый Евмей, приведи ты сюда чужеземца немедля;
Слово мое зачихнул Телемах; я теперь несомненно
Знаю, что злые мои женихи неизбежно погибнут».

Таким образом, в библейском контексте чихание воспринимается как признак чудесного возвращения к жизни — воскрешения, каковое деяние может совершить только Бог; а в «Одиссее» — как предзнаменование правдивости сказанного, то есть, как предсказание. И в том, и в другом случае акт чихания связан со сверхъестественным.

Еще одно указание на подобную связь — свидетельство известного древнеримского ученого и историка Плиния Старшего, согласно которому император Тиберий дал именное повеление, чтобы все желали ему здоровья, когда он чихает: таким образом, будто чрез счастливое предзнаменование, он надеялся оберечь себя от любой неприятности.

По всей видимости, подобное отношение именно к чиханию связано, скорее, не с пожеланием физического здоровья (когда чих является признаком болезни), а с выражением через этот акт чего-то потустороннего, божественного либо магического: ведь чих идет из головы, в древности его связывали с дыханием, а дыханием человека наделяет бог: «вдыхает жизнь». Кстати, именно так напрямую трактуется чихание в одном из иудейских преданий: «…когда наш праотец Адам за непослушание сделался смертным, то, по определению Божию, потомки его раз в жизни чихали, а именно — умирая; это происходило до Иакова, который умолил Господа о прощении, и, чихнув, остался жив. С тех пор, однако, не переставали молиться о здравии чихающих, и чиханье служило знаком здоровья — знаком добрым».

Дурное дело

Постепенно, в более поздней античности и в Средневековье, вышеописанные представления развились в стойкие суеверия. Во-первых, чихание стали напрямую связывать с определением правдивости сказанного; во-вторых — со здоровьем, только не в естественно-медицинском толковании, а в магическо-медицинском. Ибо существовало два направления медицины: к первому принадлежали последователи великого древнегреческого врача Гиппократа, ко второму — приверженцы магического врачевания (с использованием молитв, заговоров и т.п.). Уже в Древнеримской империи, дабы чихание не стало предзнаменованием дурного, чихнувшему желали: «Absit omen!», что дословно переводится с латыни как «предзнаменование далеко». В средневековой Европе чихание также зачастую связывали с чем-то плохим, в частности, чихание будто бы предшествует моровой язве. Поэтому чихнувшему желали: «Бог в помощь». Связь смерти и чихания прослеживается и в английской считалочке:

Ring-a-ring of roses,

A pocket full of posies.

A-tishoo, a-tisshoo.

We all fall down.

Буквально она переводится так: «Венок из роз, карман полный букетов. Ап-чхи, ап-чхи. Мы все повержены». То есть — веночек на могилку, травы в кармане — чтобы прогнать чуму, но пару раз чихнул — и помер.

А в дореволюционной России в народе бытовало множество поверий о том, что ежели чихание не сопроводить определенным пожеланием — жди беды. Так, есть сказка, в которой черт может похитить младенца, если родители не говорят после того, как ребенок чихнул: «Будь здоров, ангел-хранитель!».

Однако существует и ироничная критика этих обычаев. Например, знаменитый древнеримский политик, философ и блистательный оратор Марк Тулий Цицерон в своем трактате «О дивинации» («О ведовстве») замечает, что ежели всему придавать вещий смысл, то эдак нужно «придавать важное значение и тому, что споткнулись при ходьбе, и что сломалась телега, и каждому чиханью». У Плиния Старшего обыкновение желать здоровья чихнувшему вызывало недоумение. А раннехристианский проповедник и богослов Климент Александрийский в одном из своих сочинений поучает: «Если захочется кому-нибудь случайно чихнуть или вздрогнется вдруг, то должно делать это по возможности тише, соседей не беспокоя; противное было бы обнаружением дурной воспитанности. … Но служит выражением неуважения и бесчинства, если эти звуки кто еще усиливает, а не подавляет». Вторит отцу церкви и сборник правил этикета «Юности честное зерцало»: «…сия есть не малая гнусность когда кто часто сморкает, яко бы в трубу, или громко чхает, будто кричит, и тем в прибытии других людей, или в церкви детей малых пужает и устрашает». Вообще, по многим сводам правил этикета, громкое нарочитое чихание считалось оскорбительным. Не зря же сложилось расхожее выражение пренебрежительного характера: «Чихал я на вас».

Подводим итог: негоже придавать физиологическим процессам форму сакрального действа. Однако суеверия — вещь исключительно въедливая…