«Подарок» с Ямайки был выгружен в саутгемптоновском порту весной 1725 года и болтался без дела в темной прибрежной воде пару месяцев. Пока на него не обратили внимания столяры.

Из бревен выпилили стол, потом стул и кровать… Так началось победное шествие красного дерева (махагони) по Британским островам, а затем и по континенту.

Даже в самые безденежные времена помещики заказывали краснодеревянные гарнитуры, и общий удел махагони в русском столярном производстве XIX века составлял шестьдесят процентов, в то время как англичане довольствовались жалкими тридцатью. 

Что интересно, точных описаний этого самого красного дерева не было. За красное принимались любые сорта экзотической древесины, включая оранжевое мербау из Таиланда, Новой Гвинеи и Малайзии или почти фиолетовый амарант с берегов Амазонки. На самом деле право на этот цвет и название имели только два вида – южно-американское махагони (оно светлее) и африканское (темнее).

Следующий всплеск любви к экзотической древесине случился через двести лет, в эпоху ар деко. Тогда заново открыли Африку, полюбили черный цвет и возможность сорить деньгами. Древесина палисандра и макасара уже тогда стоила бешеных денег, но мебельные мастера ар деко к экономии не привыкли. Лес рубят – щепки летят!

Знаменитый Жак-Эмиль Рульманн мог, например, сделать шкаф из макасара, а внутренности его облицевать карельской березой. Особенно красиво смотрелось в интерьерах ар деко эбеновое, или черное, дерево. Его крупная полосатая текстура задавала сильный ритм, сообщала предмету мощь и графичность. Это тоже редкая древесина: несмотря на то, что существует 180 видов черного дерева, встречающихся во многих тропических и субтропических странах, настоящий эбен растет только в Центральной Африке.

Причем он настолько дорог, что продается на килограммы, а не на кубометры. Сами аборигены, зная, что взрослому дереву нужно не меньше ста лет для роста, никогда не делали из него простую мебель или двери – исключительно ритуальные предметы и оружие. Европейцам же в 20−е годы было совершенно все равно, сколько растет этот эбен, главное – он соответствовал их представлениям о роскоши.

 Сейчас настоящий палисандр идет только на шпон, даже при большом желании и наличии больших денег вы не сможете заказать из него паркет или массивную мебель.

В наше время в мире экзотической древесины царит полная чехарда, надувательство и имитации. Все перекрашивается, перепиливается, залачивается до невозможности узнать правду. Производству подделок способствует неугасающая мода на экзотическую древесину.

Уже лет десять дизайнеры всего миру строгают эксклюзивные шкафы из венге – приятного на ощупь африканского дерева цвета темного шоколада с мелкими и частыми прожилками. Оказавшись на мебельной выставке в Милане, можно подумать, что для этого смотра спилили половину африканских джунглей.

Однако экологи могут не беспокоиться: богатые фирмы довольствуются тончайшим шпоном венге, толщиной не более 3 мм, а бедные выкрашивают под него обычную европейскую древесину – правда, без возможности добиться такой же роскошной фактуры.

Несколько лет назад на подиумах появилась итальянская мебель из загадочного зебрано – что это, не знали даже специалисты. Они предположили, что так итальянцы называют покрас своей фанеры под зебру, но встречается он на складе далеко не каждой итальянской мебельной фабрики. Так же редок тайгервуд, или тигровое дерево, называемое еще африканским орехом.