Со времен владычества Великого Новгорода Заонежье было одним из центров торговли и художественного ремесла. Здесь много строили, делали суда, сани и дуги, украшая их резным и расписным орнаментом. Здесь работали талантливые художники, писавшие иконы, переписчики книг. Из поколения в поколение хранили и передавали здесь изустные предания и песни. Еще совсем недавно в соседней с Кижами деревне Середки стоял дом сказителей Рябининых, где в XIX веке были записаны теперь широко известные былины о стольном граде Киеве, о князе Владимире Красное Солнышко, о богатыре Илье Муромце...

С падением власти Новгорода возникли новые торговые пути, прошедшие в стороне от Заонежья. После этого край потерял свое былое экономическое значение. Но на рубеже XVII—XVIII веков здесь вновь возрождается интенсивная хозяйственная деятельность, связанная с петровскими преобразованиями в государстве. Так, в строительстве новой столицы — Петербурга участвовали сотни заонежских плотников, которые, знакомясь там с художественными веяниями нового времени, могли переносить их на свою родину. Поэтому закономерно, что именно XVIII век отмечен в Заонежье новым расцветом деревянного зодчества. Никогда еще не возводили в этих местах таких огромных, богато украшенных резьбой и росписью построек, в которых древние художественные традиции органично переплелись с завезенными извне барочными, а позднее — классическими мотивами. Заонежане славились в столице как лучшие столяры, резчики, позолотчики. В XVII—XVIII столетиях в крае развивались и металлургические предприятия. Их строили, а затем трудились на них местные «приписные» крестьяне. Каторжные условия труда, нарушение традиционных хозяйственных связей разоряли крестьянские семьи. Вольнолюбивые северные крестьяне не раз бунтовали против своих притеснителей. Позднее местная металлургическая промышленность потеряла свое значение, и край зажил неторопливой жизнью в стороне от основных экономических центров страны.

[]

В конце XIX века, когда в русском образованном обществе пробудился живой интерес к прошлому, вспомнили и о Заонежье. Далекие от центра труднодоступные берега Онежского озера получили широкую известность как хранилище огромных культурных ценностей. Сюда устремились историки, археологи, фольклористы. С тех пор всеобщее внимание привлекают и великолепные сооружения Кижского ансамбля. Однако их систематическое и углубленное изучение началось лишь в годы Советской власти. Значительной вехой на этом пути явилась организация в 1965—1969 годах архитектурно-этнографического заповедника «Кижи», который вскоре приобрел мировую известность.

Музей-заповедник задуман как своеобразная модель Карелии во всем многообразии ее этнографических и историко-архитектурных особенностей. Отдельные секторы комплектуются здесь десятками жилых, культовых и хозяйственных построек, которые вот уже много лет постепенно свозятся на остров. Процесс перевозки еще не закончен, но уже давно старейший в стране музей под открытым небом ежегодно привлекает к себе внимание советских и иностранных туристов. Южная оконечность Кижского острова — это территория Заонежского сектора, формирование которого в основном завершено.

Для любого архитектурного комплекса существует обычно главная видовая точка, позволяющая яснее всего воспринять его композиционные особенности. Для Кижского ансамбля ею стал западный берег. Торжественно выстроились вдоль него самые значительные и ценные сооружения музея, образуя панораму, хорошо обозримую с воды. Так, еще только при подходе «Метеора» к острову, задолго до вступления на его землю, мы получаем прекрасную возможность ощутить высокие художественные достоинства собранных здесь памятников народного зодчества.

Конечно, основное внимание привлекает огромный пирамидальный объем холодной Спасо-Преображенской церкви, увенчанной сложнейшей системой расположенных в четыре яруса двадцати двух больших чешучайтых глав. В центре ансамбля, отмечая его композиционную ось, находится колокольня с островерхим шатровым завершением. К югу от нее высится стройная церковь Покрова, девять глав которой зрительно перекликаются с главами Преображенского храма, сообщая ансамблю необходимое единство. Внешне несхожие памятники имеют много общего. И в том и в другом случае монументальный бревенчатый сруб используется народными зодчими как своего рода пьедестал для пышного многоглавия. В целях достижения общей уравновешенности композиции сравнительно небольшой объем Покровской церкви поставлен ближе к колокольне. Единству восприятия этих сооружений способствует и совмещение основных горизонтальных членений всех трех построек. Строители памятников были талантливыми мастерами, способными решать сложнейшие художественные задачи.

XVIII век, время создания Кижского ансамбля, в целом характеризуется постепенным забвением традиций древнерусского искусства. Зодчие тех лет, увлеченные декоративными формами барочной архитектуры, а затем принципами классики, не склонны были оглядываться на наследие предшествующих поколений. Это была эпоха заката древнерусского искусства, последние всполохи которого догорали на окраинах Российского государства. Один из наиболее ярких его отголосков — ансамбль Кижского погоста. Его центральный памятник — Спасо-Преображенская церковь создана в 1714 году, Покровская церковь построена в 1764 году, колокольня — в 1874 году.

Доминирующее положение Спасо-Преображенской церкви в ансамбле очевидно. Остальные памятники имеют здесь подчиненное значение. И если согласиться с тем утверждением, что «архитектура — это застывшая музыка», то в «хоре» прекрасных памятников Кижского острова именно Спасо-Преображенской церкви принадлежит сольная партия, остальные лишь вторят ей. Существует легенда о мастере Несторе, строителе Спасо-Преображенского храма. Окончив его сооружение со словами «николи не было, николи не будет», он забросил в воды залива свой топор. Скорее всего, это легенда местного происхождения, отражающая в поэтической форме восторженное отношение заонежан к образу величественного и прекрасного памятника, возникшего на их земле. Ее авторы как бы намеренно забывают, что Спасо-Преображенская церковь была не первым в истории многоглавым храмом, что здесь же, вблизи берегов Большого Онего, на Вытегре, с 1708 года стояла еще одна почти такая же церковь, теперь уже, к сожалению, не существующая. Спасо-Преображенская церковь в Кижах стала как бы лебединой песней древнерусского деревянного зодчества, органически сочетая в себе многовековой опыт технических и художественных достижений прошлого и элементы архитектурных «новаций». Древнейшая форма восьмиугольного с прирубами плана. Традиционный интерьер с широкими галереями, имеющими пристенные скамьи. Напоминающее трибуну крыльцо, повисшее на мощных консолях. Древняя конструкция косящатых дверей и окон. Привычное для древнерусского зодчества устройство глав и «бочек», крытых лемехом... Такое впечатление, что в этом памятнике сознательно использованы едва ли не все «запасы» известных ранее технических и художественных приемов.

Но Спасо-Преображенская церковь не просто механическое соединение традиционных мотивов и форм. Она — выдающееся явление своей эпохи с характерными для нее художественными устремлениями и поисками. Пышность и декоративность,  динамика,  ярусность  построения  объемов — все  эти  особенности памятника ярче всего отражены в фантастически сложном завершении, которое придает сооружению барочный характер.

Церковные помещения сооружения в сравнении с общим его объемом невелики. Завершение же, которое никак не используется, представляет собой огромную величественную декорацию. Такое пбдчинение культовых функций идее художественной выразительности не случайно. Спасо-Преображенская церковь — не рядовой сельский храм, а мемориальное сооружение, памятник-монумент, несущий в себе прежде всего задачи идейно-художественные. Построенная в период победоносного завершения Северной шведской войны, она языком архитектурных форм как бы возвещала о начале новой, мирной, эпохи в истории Русского Севера. Интерьеры храма представляют собой сложную пространственную композицию. При переходе из полутемного западного притвора в основное помещение церкви поражает величественность залитого светом центрального восьмиугольного зала, перекрытого вспарушенным потолком (небом). Он образован лучеобразно расположенными расписными ребрами-гуртами, которые как бы поддерживают огромное кольцо с некогда находившимся в нем изображением Спаса. Этот прием оформления перекрытия храма имеет не только художественное значение. Он воспроизводит тему «свода небесного», связанную с космогоническими представлениями древности. Потолок «небом» в наши дни сохранился главным образом в памятниках Карельской АССР. Когда-то он был широко распространен в древнерусском зодчестве и являлся вторым по значению цветовым и композиционным центром в интерьерах деревянных храмов Руси. К сожалению, сегодня этот прием в Спасо-Преображенской церкви уже не привлекает былого внимания, ибо исчезли первоначальные цветистые иконы «неба». Не сохранились и белые расписные тябла древнего иконостаса, замененные золоченым иконостасом, украшенным поздней барочной резьбой. Несмотря на его великолепие и мастерство исполнения, он чужд духу сдержанной суровой простоты, присущей интерьерам северных деревянных храмов. Большинство икон — местного письма, созданы в XVII—XVIII веках. Среди них храмовая икона Спаса-Преображения   (XVII   в.),   Георгий   Великомученик   (XVIII   в.),   Огненное восхождение Илии  (XVIII в.). В 1870 году при ремонте храм был обшит тесом, а лемеховое покрытие бочек заменено железом. В 1949—1959 годах в ходе реставрационных работ памятнику был возвращен его древний  первоначальный облик.

Предметы крестьянского быта

Agricultural implements

Более скромная и менее торжественная Покровская церковь является еще одним примером удивительной устойчивости форм древнерусского искусства на Севере. На первый взгляд это один из многочисленных вариантов теплого храма с высоким двусветным молельным залом, к которому примыкают алтарь с востока и трапезная с запада. Но есть в этом памятнике свои малозаметные, но интересные особенности. На высокий кубический сруб поставлен башнеобразный восьмерик, заканчивающийся плавным расширением сруба — повалом. Единственный декоративный элемент — ажурный зубчатый пояс, опоясывающий восьмерик, как бы выявляет и подчеркивает лаконичность объемного решения памятника. Расположенные вокруг центральной главы восемь чешуйчатых главок на невысоких пьедесталах образуют живописный и нарядный «хоровод». Однако это завершение кажется слишком легким для массивного основания. В связи с этим высказывались предположения о том, что вначале Покровская церковь была задумана как традиционный шатровый храм, но в ходе строительства получила современное завершение, свидетельствующее о желании ее создателей усилить перекличку ее художественного образа с основным памятником ансамбля — многоглавой Спасо-Преображенской церковью. Одноэтажная, крытая на два ската трапезная Покровской церкви внешне во всем подобна крестьянской избе. В прошлом, когда ее окна обрамляли узорчатые расписные наличники, следы которых можно увидеть и сегодня, это сходство было более полным. Трапезные в православных храмах издавна рассматривались историками как древнейший элемент культовых сооружений, чудом сохранившийся со времен язычества. «В старину дальние богомольцы,— писал известный исследователь памятников русского зодчества Ф. Горностаев,— размещались в обыкновенные и воскресные дни после заутрени в трапезной и здесь же трапезовали в день поминания усопших». В дальнейшем трапезный зал стал своеобразным общественным центром северного русского села, где обсуждались текущие дела, читались указы, справлялись поминки.

В 1949—1959 годах Покровской церкви был возвращен былой облик: снята поздняя обшивка, восстановлен тябловый иконостас с иконами, собранными из заонежских сел. Среди них самобытная по письму икона «Чудо о Флоре и Лавре», ряд икон верхнего ряда  (деисус) из деревни Тамбицы.

Самая поздняя постройка ансамбля в Кижах — колокольня — создана в 1874 году артелью плотников во главе с мастером из Пудожа Сысоем Петрохиным. Несмотря на то что ее формы выдают несомненное влияние каменной архитектуры, она удивительно хорошо вписалась в общий силуэт ансамбля. В 1959 году вокруг памятников возвели бревенчатую ограду, главный вход которой полностью воспроизводит формы ворот Ильинского погоста Пудожского района Карельской АССР.

Орудия прядения и ткачества

Spinning and weaving implements

Тремя культовыми сооружениями Кижского погоста и часовней в деревне Васильево исчерпываются памятники, стоявшие здесь до создания музея-заповедника. Среди привезенных  сюда  культовых  построек преобладают  небольшие  храмы,  главным образом так называемого клетского типа с двускатными  кровлями.  Несмотря на сравнительно позднюю дату возведения  (большая часть построена в XVIII—XIX веках), их формы следуют очень древним образцам. Осмотрев эти сооружения, разбросанные на территории Кижского острова и вблизи него на материке, можно проследить процесс эволюции клетских храмов от простейших вариантов к более сложным, связанным со стремлением как-то отделить «жилище бога» от простой крестьянской избы или амбара. В связи с этим большинство местных часовен в конце XIX века получили пристройки с живописными шатровыми звонницами. В это же время завершения самих часовен усложняются покрытиями наподобие уступчатой кровли Михаилоархангельской часовни из Леликозера. Все чаще часовни поднимают на высокий цоколь, придающий их облику большую монументальность. Можно часами смотреть на миниатюрную, почти игрушечную часовенку Параскевы и Варлаама начала XIX века, стоящую на окраине ближней к Кижскому острову деревни Подъельники, любоваться замечательными росписями потолка Успенской часовни XVIII века в деревне Васильево, восхищаться прекрасной композицией и изысканностью рисунка резных деталей Петропавловской часовни XVII—XVIII веков на соседнем Волкострове, где до последнего времени существовал уникальный промысел строителей знаменитых местных лодок — кижанок. Но впечатление от этих памятников несколько туснеет при подходе к небольшой приземистой церкви Воскрешения Лазаря, вывезенной в музей из заброшенного Муромского монастыря, находившегося на юго-восточном побережье Большого Онего. Она ютится буквально у подножия Покровской церкви и, странное дело, вовсе не проигрывает от соседства с нею. Нетрудно ощутить, что это памятник каких-то далеких-далеких, почти сказочных времен! Еще недавно его датировали концом XIV века, считали древнейшим из сохранившихся деревянных сооружений в нашей стране. Сейчас дату постройки оспаривают, но и вне зависимости от этого ясно, что Лазаревская церковь, несомненно, древнейший памятник на территории Карелии. Нигде уже нельзя увидеть такого архаичного способа укладки сруба, при котором пазы выбраны не в верхнем, а в нижнем венце. Своеобразна и растеска внутренних сторон оконных и дверных колод, отчего проемы приобретают слегка округлые очертания. Еще с борта «Метеора» открывается панорама нескольких огромных изб, которые перевезены в-музей-заповедник из близлежащих деревень. Исследователь русского народного зодчества И. В. Маковецкий первым обратил внимание на то, что именно на Севере возникли наиболее развитые и совершенные образцы крестьянского жилища. Полностью подтверждают его гипотезу избы крестьян Елизарова (1880) и Ошевнева (1876). Их формы свидетельствуют об удивительной устойчивости древних традиций в деревянном зодчестве Русского Севера и одновременно о широких творческих возможностях местных мастеров в  самостоятельной трактовке чисто художественных задач.

Дом Елизарова несет на себе следы своеобразного, несколько архаичного композиционного решения. Жилая изба и двор поставлены на глухом высоком цокольном этаже-подклете. С одной стороны к ним ведет парадное крыльцо, а с другой — пологий бревенчатый взвоз, по которому можно въехать на телеге и на санях, не распрягая коня. Легкая галерея-гульбише охватывает здание с трех сторон, подчеркивая асимметрию объемного решения. Маленькие оконца, обрамленные остроугольными наличниками, как нельзя лучше подчеркивают пластику обнаженного бревенчатого сруба.

Значительно более по-городскому задуман и решен дом Ошевнева. Здесь нет глухого цоколя, оба этажа жилые. Планировка является характерным для Заонежья образцом дома типа «кошель», при которой жилые помещения и двор объединены и образуют правильный прямоугольник. Стоящий рядом с избой двор покрыт огромной односкатной крышей.

Сравнительно позднее происхождение памятника сказывается в рисунке живописных «рогатых» наличников, свидетельствующих о традиционных связях архитектуры Карелии с барочным каменным зодчеством Петербурга. Такие же наличники можно увидеть и на фасадах стоящего рядом дома Сергеева, и на расположенном к северу от Спасо-Преображенской церкви дома Яковлева  (1880—1900), перевезенного из карельского села Клещейла. На первый взгляд эта последняя из перечисленных огромная двухэтажная изба мало чем отличается от образцов русского строительства в этом крае. Ее жилые и хозяйственные помещения поставлены по отношению к улице одно за другим, образуя вытянутый прямоугольник, носящий название планировки «брусом». Как и в доме Ошевнева, здесь тоже на фоне темных бревенчатых стен четко читаются живописные «рогатые» наличники. Но как различен их рисунок! В русской избе Ошевнева их очертания плавны и спокойны.

Выездные расписные сани, конская сбруя и упряжь

Painted sledge, horse trappings and harness

В доме Яковлева они куда более изломаны и динамичны. Тот же несколько беспокойный характер рисунка отличает и остальную систему декора этой хотя и поздней, но своеобразной и очень интересной по архитектуре избы: причелины, с которых свисают круглые прорезные розетки, спаренное окно и прочее. Разница в обработке декоративных деталей во многом определяет чисто карельские особенности памятника, идущие из глубины веков. Тот же несколько архаичный рисунок носят резные детали красивого амбара, перенесенного в музей-заповедник из деревни Коккойла. Формирование карельского сектора будет продолжено в ближайшие годы.

При осмотре изб, стоящих в музее-заповеднике, легко заметить близость, почти идентичность устройства их центрального ядра — жилых горниц. Именно здесь отчетливо ощущается сложившаяся в веках неразрывная связь рационального и художественного начал, присущая народному зодчеству в целом. Одни и те же руки возводили сруб, настилали тесовую кровлю, мастерили внутри избы своего рода «встроенную мебель» — врубленные в стены широкие скамьи, полати, деревянные каркасы глинобитных печей. Все эти детали, обеспечивавшие дополнительную прочность конструкций здания, декорировались с особой тщательностью и любовью в виде резьбы, иногда росписи. Структура горницы формировалась в течение столетий. Она с предельной полнотой отвечала бытовым и эстетическим потребностям крестьянской семьи. Поэтому, несмотря на отдельные местные особенности, ее устройство оставалось в течение многих веков неизменным на всей огромной территории Русского Севера, в том числе и Карелии.

Но не только жилые и культовые постройки привлекают сегодня внимание многочисленных посетителей Кижского музея-заповедника. Можно только удивляться тому, с какой тщательностью и умением, с каким вкусом народные мастера создавали такие, казалось бы, чисто утилитарные сооружения, как амбары, мельницы, бани. Амбары из села Коккойла XIX века и из села Пелдожи XVIII—XIX веков могут служить примерами вполне законченных архитектурных произведений, в которых художественный образ находится в неразрывной связи с логикой конструктивного решения и с самой функцией здания. Первый из них создан в традиционных формах северного русского зодчества, он изысканно и богато украшен резьбой. Второй более архаичен, прост в деталях, но более монументален. Его лаконичный, очень выразительный силуэт во многом определяется формой мощных, с большим выносом консолей, поддерживающих кровельные свесы. Для общего характера панорамы музея-заповедника с воды, как и для его внутренних пространственных перспектив, большое значение имеют выразительные силуэты ветряных мельниц, столь типичных для облика старинных русских сел. Здесь можно увидеть и резные намогильные кресты, и чуть тронутые порезками обетные кресты, которые ставили в память каких-либо важных событий. Интересны и огромные ажурные деревянные конструкции, стоящие как бы на околице села — это всего лишь «вешала» — устройства для просушки гороха.

Большая часть крестьянских изб имеет стационарные экспозиции, знакомящие с бытовым укладом их прежних обитателей. Но наряду с ними, здесь практикуется и устройство тематических выставок. Показываются коллекции прялок, одежды, головных уборов, самоваров. Большой интерес представляют рыболовные и охотничьи принадлежности, расписные сани и телеги, лошадиная упряжь, имеющие не только этнографическую, но и художественную ценность.

Как и другие музеи под открытым небом в нашей стране, Кижский музей-заповедник стал местом проведения увлекательных красочных фольклорных праздников. После завершения формирования Заонежского сектора в настоящее время развернулась работа по перевозке памятников из Пудожского района Карелии. Вскоре можно будет увидеть здесь большие старинные избы, имеющие немало своеобразных местных особенностей. Уже сейчас высятся причудливо украшенные избы у деревни Васильево.

Посещение музея-заповедника в Кижах — лишь первый шаг на пути познания древней народной культуры Карелии. Из Кижей нетрудно попасть в десятки деревень, без больших изменений сохранивших традиционный облик северного села. Это Типинвды, Космозеро, Яндомозеро, Усть-Яндома... Все это удивительно привлекательные места, где древнее зодчество органично связано со строгой и неброской природой северного края. Посещение Советской Карелии обогатит наше представление не только о ее современной жизни, но и об ее истории, воплощенной в прекрасных памятниках народной деревянной архитектуры.

Спасо-Преображенская церковь

Покровская церковь. 1764 год

Покровская церковь. Интерьер

Царские врата (фрагмент). 18 век

Царские врата из церкви Воскресения Лазаря из Муромского монастыря. 16 век

Горница крестьянской избы

Горница крестьянской избы

Крестьянская изба. Фрагменты интерьера

Ткацкий станок для производства холста

Предметы крестьянской утвари

Жилой дом в деревне Васильево

Фасад дома

Амбар из деревни Коккойла 19 век

Обетный крест 18 век

Часовня Параскевы Пятницы и Варлаама Хутынского

в деревне Подъельники. 19 век