"Гладит со стяга голова Адамова.
Ее враги боятся, как огня.
И разбегаются толпы отродья Хамова,
Того, кто гнал их на убой, кляня.

[]

Корниловец за Родину сражается,
За Веру, за Народ, родимый Дом.
Штыком сквозь вражьи орды пробивается,
Чтоб враг не превратил всю Русь в Содом.

Сойдемся завтра в поле мы незнаемом,
Скрестим штыки с ордой большевиков.
И, если смерть сулит судьбина злая нам,
Поляжем с честью, победив врагов."


Лавр Георгиевич прошел славный военный путь от кадета до генерала. 14 апреля 1918 г. трагически оборвалась его жизнь. В трудный для страны момент он предпринял попытку правого переворота, вошедшего в историю как "корниловский мятеж" или "корниловщина" и попытался хоть как-то спасти судьбу страны от заполонявшей ее большевистской чумы.

Сын казака Сибирского казачьего войска, потом и кровью дослужившегося до чина хорунжего и зарабатывавшего на хлеб себе и семье станичным писарем, он родился в станице Каркалинской Семипалатинской области. Мать Лавра Георгиевича была по происхождению казашкой (по другим данным — казачкой). Имя и отчество Лавра Георгиевича сложили напоминанием о Небесном Покровителе Православного Русского Воинства – святом Великомученике и Победоносце Георгии и о лаврах, не раз венчавших русское оружие. Эти лавры многократно венчали и чело самого Корнилова, которому в жизни довелось стать и победоносным предводителем российских войск в борьбе с врагами внешними и внутренними, и мучеником за Великую Россию.


Он самостоятельно подготовляется к поступлению в Сибирский кадетский корпус в Омске, чего и достигает с успехом. Будучи в корпусе, он много читает, особенно по истории, о прошлых войнах и путешествиях исследователей. Русско-Турецкую войну 1877 — 1878 гг. он знал так, что помнил всех героев ее от генерала до рядового солдата. Путешествия Пржевальского и Вамбепи его особенно увлекали и, вероятно, они вдохновили его в будущем на путешествие в Персию под видом «дервиша» и на разведку, уже будучи офицером, афганской крепости Дейдади, с риском быть пойманным и повешенным афганцами.

Лавр Георгиевич со школьной скамьи выдвинулся блестящими способностями, большим самолюбием и твердой волей. Девятнадцати пет он первым оканчивает кадетский корпус и поступает в Михайловское артиллерийское училище, которое также оканчивает первым в чине подпоручика. Имея право выбирать любую вакансию с лучшей стоянкой, он выбирает захолустную — одну из Туркестанских артиллерийских бригад в Ташкенте. Не по какому-либо капризу — нет, он еще будучи юнкером все свободное время посвящал усовершенствованию в иностранных языках, а особенно изучал восточные языки.

Корнилов окончил Омский кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище. В 1892 году был направлен служить в Туркестан. Через 3 года поступил в Академию Генерального штаба, закончил ее с золотой медалью и был направлен для прохождения дальнейшей службы в Польшу, а оттуда – снова в Туркестан. В Туркестане молодой Корнилов принял активное участие в разведывательных операциях, связанных с русскими военными экспедициями в Восточной Персии. Из Туркестана он вывез старинный золотой перстень, принадлежавший средневековому завоевателю Индии Бабуру, с которым не расставался до конца дней своих. В данный период своей служебной карьеры Корнилов не менее активно занимался литературной деятельностью. В русских журналах регулярно печатались его многочисленные обзорные статьи о Персии и Индии. В 1901 году Корнилов опубликовал основанную на личных впечатлениях книгу «Кашгария и Восточный Туркестан».

По прошествии трех лет, в 1895 году, он поступает в Академик Генерального Штаба, которую отлично оканчивает в 1898 году, и возвращается в Туркестанский военный-округ. Он исследует Афганскую границу, Китайский Туркестан и провинции Персии, пройдя первым «Степь отчаяния» — безводную, песчано-знойную пустыню.

Уже в 1903 году, в чине капитана ген.штаба, он командируется в Индию, где его застает Русско-Японская война. Он переводится в действующую армию в чине подполковника и в феврале 1905 года в знаменитых Мукденских боях проявляет геройство и награждается первым орденом Св.Великомученика Георгия 4-й степени, а в декабре того же года за боевые отличия награждается Георгиевским (золотым) оружием и чином полковника. Затем — служба при Главном Управлении Ген.Штаба, а в 1907 году Л.Г. был послан в качестве военного агента в Китай, где оставался до 1911 года.Затем он был командиром 8-го Эстляндского полка, а после — начальником 2-го Заамурского Отряда отдела корпуса Пограничной стражи, где в 1911 году был произведен в ген.-майоры, имея от роду 41 год.

Когда разразилась Русско-японская война, Корнилов был назначен на фронт начальником штаба стрелковой бригады. За храбрость был награжден орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени. После окончания войны снова служил в Туркестане, а позднее – на Кавказе и в Прибалтике (Остзейском крае).

В 1907 году, в чине полковника, Корнилов был назначен русским военным агентом (атташе) в Китае.

Когда началась Великая (Первая мировая) война, генерал Корнилов командовал 9-й Сибирской стрелковой дивизией; вскоре он получил под командование 49-ю пехотную дивизию, а затем 48-ю дивизию, за отличавшие ее бойцов необычайные стойкость и героизм, получившую почетное наименование Стальной дивизии.

Стальная дивизия генерала Корнилова отличилась особым упорством в обороне, прикрывая отход русских войск Юго-Западного фронта с Карпат. Корнилову тогда не удалось вывести сою доблестную дивизию из-под контрудара германских войск. Стальная дивизия попала в окружение, часть ее чинов не сумела избегнуть германского плена. Попал в плен и тяжело раненый Корнилов.

По факту разгрома Стальной дивизии было начато следствие, но дело было вскоре закрыто из-за пленения Корнилова и из-за нежелания командных «верхов» им заниматься.
К тому времени генерал Корнилов уже дважды пытался бежать из германского плена, и оба раза – неудачно. Несмотря на грозившую ему опасность, он замыслил новый побег. Пришло известие, что в одном из лагерей военнопленных, у нескольких содержавшихся там русских офицеров имеются надежные документы, с которыми можно смело бежать. Нужно было только добиться перевода в этот лагерь, являвшийся одновременно лазаретом (госпиталем).

Корнилов перестал есть. Он морил себя голодом, худел, пил в больших количествах чрезмерно крепко заваренный чай (чифирь), стремясь вызвать у себя учащенное сердцебиение. В июне 1916 года его, наконец, перевели в лагерь-госпиталь. По прошествии некоторого времени Корнилову удалось бежать, переодевшись в австрийскую военную форму. Под видом военнослужащего «императорской и королевской армии» ему удалось добраться до Будапешта, а оттуда – до небольшого городка Карансевбеш, расположенного на территории Трансильвании. Эта область, заселенная в значительной степени румынами, издавна являлась яблоком раздора между ними и венграми, что, как мы увидим далее, сыграло немаловажную роль в судьбе беглеца.
В апреле 1915 года, при отходе русской армии из Карпат, его дивизия, будучи в арьергарде, была окружена со всех сторон превосходящими силами противника. Сам Корнилов с горстью храбрецов прикрывал отход своей дивизии из окружения, в штыковом бою в окопах был ранен и взят в плен австрийцами, вместе с шестью бойцами, остававшимися с ним до последнего боя.

Впоследствии он был награжден за это орденом Св.Георгия 3-й степени, а позже орденом Св.Анны 1-й степени с мечами (на шею).

С тех пор прошло много бурных лет во всем мире. О Корнилове писали газеты, журналы, статьи и книги, но материалы о его побеге из плена в 1916 году в печати не так многочисленны. А вообще говоря, образно выражаясь словами немецкого генерала фон-Арнима — «эх, русские, и не умеете же вы ценить своих героев!», — сказанных им по поведу убитого на Кубани Корнилова, в некоторых книгах о нем написано непростительно поверхностно и небрежно.

Только такой человек, как Корнилов, человек непреклонной воли и характера, мог совершить побег из плена, вписав одну из самых ярких страниц его феерической жизни. Мы знаем, как нелегко бежать из плена простому солдату. Еще реже это удавалось молодым офицерам. Но мы не знаем в истории войн побегов генералов. И еще какой генерал! Хотя и не очень старый, но едва оправившийся от своего последнего ранения в штыковом бою, генерал с громким именем, начальник грозной для противника дивизии, особо оберегаемый им, ибо побег его представлял большую опасность, как после увидим.

Говорят, что «война родит героев». Но Корнилов был героем еще до войны. Результатом его неустанных трудов, начиная с раннего скромного детства, в школе и Академии, — были не только похвальные дипломы, но и дела.

Тем временем охрана лагеря обнаружила побег Корнилова (о чем сам беглец, разумеется, не знал). Причем его побег обнаружился совершенно случайно: генерал не пришел на отпевание скончавшегося в лагере русского офицера, что вызвало обоснованные подозрения у лагерного начальства. Посланная за Корниловым охрана обнаружила его отсутствие.
В течение нескольких дней Корнилов скрывался в лесу от погони. Случайно он наткнулся на пастуха-румына, который вывел его к Дунаю. С большим трудом Корнилов перебрался на противоположный берег, что стало для него спасением. Румыния только что вступила в Великую войну на стороне держав Антанты. Поэтому на территории Румынии уже находились офицеры Русской Императорской армии, формировавшие команды из пленных и пойманных дезертиров. В одну из таких команд и попал генерал Корнилов.

Побег Корнилова из плена был редчайшим случаем, ибо бежавший имел генеральское звание. Корнилов был принят самим Государем Императором Николаем Александровичем в царской Ставке в Могилеве. За проявленные выдающиеся храбрость и отвагу Царь наградил генерала Корнилова Орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 3-й степени. Сотрудники различных русских газет наперебой брали у Корнилова интервью, во всех иллюстрированных журналах печатались его портреты. Можно с полным основанием сказать, что после своего успешного побега из плена Корнилов стал подлинно национальным героем.

Ранней осенью кровавого 1916 года Корнилов вновь отправился на фронт. Ему было поручено командовать 25-м пехотным корпусом, входившим в состав Особой армии русского Юго-Западного фронта.

2 марта 1917 года, после Февральского переворота, глава Временного комитета Государственной думы, октябрист М.В. Родзянко, вызвал генерала Корнилова в Петроград. Однако назначил Корнилова командующим Петроградским военным округом не Родзянко, а Государь Император Николай Александрович, одновременно со своим отречением от Престола. 2 марта 1917 года.

Многие считали генерала Корнилова республиканцем по убеждениям. Во всяком случае, именно он счел возможным наградить Георгиевским крестом (!) печально известного унтер-офицера Лейб-Гвардии Волынского полка, застрелившего собственного командира и тем положившего начало бунту войск Петроградского гарнизона. Правда, с другой стороны, тот же самый Кирпичников, прибывший зимой 1918 года на Дон, чтобы записаться в формируемую Корниловым белую Добровольческую армию, был расстрелян на месте, но сделано это было не по приказу самого Корнилова (хотя, возможно, и с его ведома), а по приказу полковника А.П. Кутепова, в чьей стойкой приверженности идеям монархизма не было сомнений (являясь последним командиром Лейб-Гвардии Преображенского полка в феврале 1917 года, Кутепов тщетно пытался противостоять мятежникам с оружием в руках, в чем, однако, не преуспел, ввиду господствовавших повсеместно «измены, трусости и обмана», говоря словами Государя Николая Александровича.

Генерал Корнилов также дважды посещал Государыню Александру Федоровну в Александровском дворце (5 марта – совместно с известным врагом династии, октябристом А.И. Гучковым, и 8 марта). Об этих посещениях Царицы Корниловым сохранились весьма разноречивые сведения, однако – как бы то ни было! – именно Корнилов, обязанный своим положением и военной карьерой Государю Императору Николаю Александровичу, счел для себя возможным осуществить, по распоряжению Временного правительства, в отсутствие Государя Императора, арест Императрицы и больных корью Августейших детей, находившихся в Александровском дворце Царского Села. Не случайно впоследствии ударники-корниловцы пели в своем полковом марше «За Россию и свободу»:

"Мы былого не жалеем,
Царь нам – не кумир.
Лишь одну мечту лелеем –
Дать России мир."

Конечно, поздно спохватились, да все-таки «лучше поздно, чем никогда». И не следует переоценивать степени антимонархизма корниловцев. При более подробном рассмотрении широко распространенной легенды, согласно которой корниловцы в Галлиполийском лагере эвакуированной из Крыма осенью 1920 года белой Русской армии генерала барона П.Н. Врангеля, якобы, стреляли по палатке, в которой пели Молитву Русского Народа — Боже, Царя Храни — выяснилось, что корниловцы тут были ни при чем, а по указанно палатке в действительности вели огонь чины Дроздовской дивизии (которые ни малейшего повода заподозрить себя в антимонархизме никогда не давали, а скорее даже наоборот). Не зря ведь говорится: «Не руби сплеча»!

Тем не менее, возможно, именно все перечисленные нами выше не слишком благовидные деяния, совершенные заслуженным генералом Лавром Корниловым в первые дни после Февральского переворота, и стали причиной его страшного конца…

Карьера Корнилова при Временном правительстве оказалась, на первых порах, еще более успешной, чем при Царе. В мае 1917 года он получил назначение командующим 8-й армией Юго-Западного фронта, 27 июня стал генералом от инфантерии (то есть – полным генералом), 7 июля – Главнокомандующим войсками Юго-Западного фронта.

Провокация Керенского закончилась арестом ген.Корнилова и Быховской тюрьмой. Через три дня он — Главковерх после ареста Корнилова — выпускает на свободу Льва Троцкого, бывшего в тюрьме после «июльского пробного переворота». А 25-26 октября 1917 года Ленин и Троцкий вышвырнули «освободителя», который, используя женскую юбку и косынку и предав юных юнкеров и женщин с винтовками, «стругнул», как тать в нощи, в соседнюю Финляндию.


"Корниловский мятеж"
Историки по-разному трактуют попытку генерала Корнилова устроить военный переворот в 1917 году. И все же мятеж не был продиктован личными амбициями его организатора. По сути, это была последняя реальная попытка предотвратить большевистский Октябрь и сохранить боеспособную армию для продолжения войны.

На последнем этапе существования Временного правительства отчаявшийся премьер-министр Александр Керенский взял курс на сепаратный мир с Германией и ее союзниками. При этом он не просто поддерживал мир без аннексий и контрибуций, но даже обнародовал российские условия договоренностей, которые крайне не понравились Франции и Великобритании.


Верховный главнокомандующий русскими войсками генерал от инфантерии Лавр Корнилов был популярен в войсках и решителен, верил только в военный контроль над российской промышленностью и железными дорогами, в запрет Советов и в репрессии против большевиков.

Если англичане и французы готовы были приветствовать приход русского Бонапарта в лице Корнилова, то США еще не списали со счетов премьер-министра Временного правительства. Под их давлением на специальном совещании дипломатов воюющих против Германии стран было решено поддержать Керенского.

Корниловским мятежом (а также выступлением, заговором, восстанием) историки называют попытку установления военной диктатуры, предпринятую Верховным главнокомандующим Русской армией Лавром Корниловым 27-31 августа (9-13 сентября) 1917 года. Его войска двинулись на Петроград, но были остановлены. Мятеж подавили с помощью верных Временному правительству частей Петроградского гарнизона и сформированных отрядов Красной гвардии.

Военные действия, начатые Корниловым, поддержали политическим маневром министры-кадеты. В разгар событий они подали в отставку, чтобы дезорганизовать правительство и принудить Керенского к соглашению с Корниловым.

Корниловский мятеж вызвал противодействие со стороны масс трудящихся. Керенский и соглашательский Центральный исполнительный комитет Советов проявляли полную растерянность и беспомощность. Организаторами разгрома корниловщины выступили большевики.

Центральный Комитет большевистской партии призвал рабочих и солдат выступить на решительную борьбу с контрреволюцией. Партия развернула кипучую деятельность по разъяснению истинного характера корниловщины, привела в действие все организации рабочего класса — Советы, профессиональные союзы, фабрично-заводские комитеты, Красную гвардию. Особое внимание большевики уделили вооружению рабочих. Количество вооруженных рабочих только в Петрограде достигло 40 тысяч. На заводах день и ночь изготовлялись оружие и снаряды. Рабочие рыли окопы вокруг Петрограда, ставили проволочные заграждения. В боевую готовность были приведены революционные части столичного гарнизона. На защиту Петрограда прибыло несколько тысяч вооруженных кронштадтских матросов. Сотни агитаторов-большевиков проникли в воинские части, направленные Корниловым к столице, и под их влиянием солдаты и казаки начали переходить на сторону рабочих. На Западном фронте революционные солдаты установили контроль над железнодорожными узлами Минска, Гомеля, Витебска, Орши, а также над шоссейными дорогами, ведущими к Киеву и Петрограду. Железнодорожники разбирали пути, чтобы воспрепятствовать проезду корниловских эшелонов.

В ходе борьбы с корниловщиной Советы рабочих и солдатских депутатов стали центрами организации революционных сил. Во многих местах были созданы при Советах революционные комитеты, руководимые большевиками. В. И. Ленин тогда писал, что «достаточно было «свежего ветерка» корниловщины, обещавшего хорошую бурю, чтобы все затхлое в Совете отлетело на время прочь и инициатива революционных масс начала проявлять себя как нечто величественное, могучее, непреоборимое». В Москве, Харькове, Царицыне, Нижнем Новгороде, на Урале, в Донбассе, в Сибири и на Кавказе, на многих железнодорожных станциях большевики выступили организаторами революционных масс для борьбы с корниловцами.

Убедившись в провале похода на Петроград, генерал Крымов застрелился. Корниловщина потерпела крах.

Во второй книге романа Михаила Шолохова «Тихий Дон» есть эпизод, в котором генерал Корнилов рассказывает о сне, увиденном им накануне. Хотя возможность того, что нечто подобное действительно могло присниться генералу и каким-то образом стать известным автору романа, не исключена, естественнее всё же предполагать, что этот сон скорее был попросту сочинён Шолоховым, а значит сон Корнилова ― литературный.

Вот пересказ своего сна Корниловым:
«Сегодня я видел сон. Будто я ― бригадный командир одной из стрелковых дивизий, веду наступление в Карпатах. Вместе со штабом приезжаем на какую-то ферму. Встречает нас пожилой, нарядно одетый русин. Он потчует меня молоком и, снимая войлочную белую шляпу, говорит на чистейшем немецком языке: ʺКушай, генерал! Это молоко необычайно целебного свойстваʺ. Я будто бы пью и не удивляюсь тому, что русин фамильярно хлопает меня по плечу. Потом мы шли в горах, и уже как будто бы не в Карпатах, а где-то в Афганистане, по какой-то козьей тропе… Да, вот именно козьей тропкой: камни и коричневый щебень сыпались из-под ног, а внизу за ущельем виднелся роскошный южный, облитый белым солнцем ландшафт…»


Ледяной поход и смерть генерала
Пробравшись, с множеством приключений, на Дон, Л.Г. Корнилов, вместе с «дедушкой Русской армии» генералом М.В. Алексеевым и Донским атаманом А.М. Калединым вошел в состав так называемого Триумвирата – основателей Белого Дела.

Однако в Триумвирате не обошлось дела без трений. Порой эти торения доходили до такой степени остроты, что стремившийся – для пользы дела – к непререкаемой, единоличной власти, генерал Корнилов даже планировал для организации Белого движения перебраться в Сибирь.

В январе 1918 года разгорелись жестокие бои между русскими патриотами и большевиками за Ростов, столицу Донского войска Новочеркасск и Таганрог. Хотя первые бои закончились победой русских патриотов, большевики (гораздо более многочисленные, обеспеченные продовольствием и боеприпасами) неумолимо перемалывали малочисленные белые казачьи и добровольческие отряды. Среди казаков участились случаи деморализации и разложения (вплоть до продажи ими вооружения и даже своих собственных казачьих офицеров большевикам на расправу). Реально для защиты Дона у атамана Каледина осталось (на главном направлении) менее 150 штыков и сабель. 11 февраля на заседании Донского войскового правительства Каледин сложил с себя звание войскового атамана и в тот же день застрелился.

Когда в созданной генералами Алексеевым и Корниловым Добровольческой армии осталось всего 3 500 штыков и сабель (вместо первоначальных 5000), со всей остротой встал вопрос о самом существовании Белого движения на юге России. 28 февраля 1918 года состоялось совещание с участием генералов Корнилова, Алексеева, Деникина и других. Было решено силой пробиться к Екатеринодару — столице Кубанского казачьего войска (не признававшего власти большевиков) и там привести войска в порядок. Так начался 1-й Кубанский поход Добровольческой армии (вошедший в анналы Первой Гражданской войны в России также под названием «Ледяного», поскольку шинели первопоходников, которым не раз приходилось вплавь форсировать ручьи и реки, покрылись на морозе ледяной «броней»).

Но большинство кубанцев высказали не больше желания помочь Добровольческой армии, чем донцы. Первопоходники с боями прошли по Кубани 250 верст, когда узнали о захвате красными Екатеринодара.

В конце марта к Добровольческой армии присоединился двухтысячный отряд бывшего военного летчика генерала В.Л. Покровского (первого русского авиатора, взявшего в годы Великой войны плен неприятельского пилота вместе с аэропланом!), но это подкрепление не слишком улучшило положение армии, ослабленной болезнями и непрерывными боями с многократно превосходящими ее красными ратями, сквозь которые сплоченный отряд белых добровольцев проходил, как раскаленный нож сквозь масло.

Тем не менее, Корнилову удалось выработать смелый и грамотный план освобождения Екатеринодара от красных. Суть корниловского плана состояла в том, чтобы разгромить красных южнее столицы Кубани, захватить склады боеприпасов и станицу Елисаветинскую, переправиться через Кубань и атаковать красных, засевших в Екатеринодаре.

Выход Добровольческой армии к станице Елисаветинской застал красных врасплох. Главные силы Корнилова практически без потерь переправились через Кубань, и к утру 9 апреля были готовы идти на штурм столицы Кубанского казачьего войска.

Однако генерал Корнилов допустил серьезный тактический просчет, оставив бригаду «храбрейшего из храбрых» генерала С.Л. Маркова (наиболее боеспособную на тот момент часть Добровольческой армии) на левом берегу Кубани для охраны раненых, и ослабив тем самым силы, предназначенные для штурма Екатеринодара, оборонявшиеся гарнизоном, вдесятеро превосходившим штурмующих по численности, не говоря уже о многократном превосходстве красных в артиллерии и пулеметах, боеприпасах и продовольствии. С другой стороны, вряд ли можно по-человечески осуждать Корнилова за это решение – Добровольческая армия практически не имела тыла, а шедшие по ее пятам красные шайки беспощадно расправлялись со всеми белыми ранеными и больными, подвергая их перед смертью самым изощренным пыткам (в ответ на большевицкие зверства Корнилов, в свою очередь, приказал пленных не брать, но ситуацию этим не исправил).

9 апреля корниловцы начали стремительное наступление на Екатеринодар. Несмотря на большие потери, им удалось выбить красных с подступов к Екатеринодару и к утру 11 апреля очистить от большевиков предместья кубанской столицы. Однако в течение последуюших 2 дней сопротивление красных неожиданно усилилось.

На 14 апреля Корнилов назначил решающий штурм.

Однако утром 14 апреля в хату, где находился штаб Корнилова, угодил красный снаряд… Как писал впоследствии в своих «Очерках русской смуты» верный соратник убитого генерал А.И. Деникин, «Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли»… Когда офицеры Казанович и Долинский вытащили генерала Корнилова из разрушенной прямым попаданием хаты, он еще дышал. Однако через несколько минут Лавра Георгиевича не стало…


Первоначально планировалось до вечера скрыть от армии гибель Главнокомандующего, но скорбная весть быстро распространилась среди добровольцев. Это привело к упадку боевого духа. Штурм Екатеринодара был прекращен. Началось отступление. Ночью 15 апреля тела генерала Корнилова и павшего ранее основателя Корниловского ударного отряда – полковника Неженцева – были тайно захоронены на пустыре у немецкой колонии Гначбау, в 50 верстах от Екатеринодара. На месте захоронения не было оставлено ни могильного холмика, ни креста, чтобы исключить его осквернение большевиками.

Однако наутро красные, заняв колонию Гначбау, нашли место тайного захоронения (нашелся, видно, и здесь свой Иуда, раскрывший им тайну захоронения). Тела Корнилова и Неженцева были с большой помпой отвезены в Екатеринодар, публично сожжены, а пепел развеян по ветру…

Дом, где был смертельно ранен генерал царской армии, герой русско-японской и Первой мировой войн, считают историки и краеведы, должен стать знаковым для Краснодара. Как сообщает «НТК», по поручению главы краевого центра Владимира Евланова создана рабочая группа, в состав которой вошли писатель Виктор Лихоносов, представители Кубанской и Екатеринодарской епархии, казачества, городской администрации. Сейчас дом находится в аварийном состоянии, но уже принято решение о создании там мемориального комплекса. Это здание должно быть внесено в перечень важных исторических объектов, и стать новым пунктом для туристического маршрута, считают власти.

Согласно предварительному плану размещения мемориального комплекса, там будут, помимо дома, часовня и помещение для штаба казаков. На берегу Кубани, где скончался Лавр Корнилов, ныне возведен памятник.

Использованные источники:
vandeya.ru
ria.ru
schoolofcreativewriting.wordpress.com
history-at-russia.ru
soboli.net

                   http://slavyanskaya-kultura.ru/