О художниках, чьи модели могут позировать вечно, и о театрах, спектакли которых вы вряд ли когда-либо захотите увидеть Рассказывает Оля Андреева.

[]

«Урок анатомии доктора Уильяма ван дер Меера», Михиль ван Миревельт, 1617 год

Исаак Левитан решительно отказывался постигать анатомию. Все эти кости, черепа и сухожилия были ему совершенно отвратительны. Да и к чему напрасные мучения? Людей писать он не собирался, а у природы, как он утверждал, все равно никакой анатомии нет. Его быстро оставили в покое и отпустили к любимым березкам и ручейкам. Теперь все мы знаем и Левитана, и его картины, и послушно ходим полюбоваться ими в музее, даже если они нам не очень-то и нравятся. Мартин Шеин рисовал, быть может, ничуть не хуже, но на его картины никто не ходит. Да в общем-то и некуда ходить. Шеин не оставил после себя акварельных полей и кувшинок, и в Эрмитаже ему места не нашлось. В отличие от Левитана, Шеину нравился анатомический рисунок.

Из анатомического атласа Мартина Шеина (библиотека Нью-Йоркской академии медицины)

Нравился настолько что он, простой «рисовальных дел мастер» адмиралтейского госпиталя, даже выучился на врача. Прославился он тем, что перевел с латинского языка ряд зарубежных работ по медицине и выпустил первый в России анатомический атлас. Не в одиночку, разумеется, но до него мы пользовались исключительно пособиями иностранных иллюстраторов.

Хорошие это были ребята. В то время, как все нормальные парни отправлялись удить рыбу и собирать в банки жуков, они восторженно разрезали человеческие конечности вдоль и поперек. Праздному веселью шумных компаний они предпочитали тишину и прохладу анатомических театров. Не то чтобы им совсем не хотелось писать что-то другое, просто девочка с персиками куда сильнее интересовала их уже в препарированном виде. Порой, чтобы найти подход к живому человеку, нужно немало времени провести с людьми мертвыми, не так ли?

История анатомической иллюстрации в России, да и вообще история развития русской медицины в целом, начинается с классической фразы «Если бы не Петр Первый». Признаться, царские поездки за границу и так уже доставили народу немало головной боли: мало того, что всем пришлось переодеться, побриться и устроиться на службу, так Петр еще и завел кучу новых знакомств, благодаря которым у русских переводчиков появился тяжеленный анатомический атлас Бидлоо, а в Петербурге открылось странное заведение с уродцами в банках, на которых мы обязаны были смотреть и называть этот ужас музеем. Впрочем, обо всем по-порядку.

Гигантский труд голландца Говарда Бидлоо «Анатомия человеческого тела в 105 таблицах, изображенных с натуры» была одним из самых известных анатомических атласов того времени и просто не имел шансов остаться без внимания молодого русского царя.

Атлас Говарда Бидлоо

Племянник Говарда, Николас Бидлоо стал личным врачом Петра и переехал в Россию, где его звали по-простому, по-русски, Николаем Ламбертовичем. Поскольку Петр ничем особо не болел, личный врач не понимал, на кой черт ему сидеть в Москве, и просился обратно в Европу, но Петр быстро нашел, чем его занять, и Бидлоо вскоре открыл первую в России госпитальную медико-хирургическую школу и госпиталь в Лефортово. Что касается Фредерика Рюйша, продавшего Петру свою коллекцию забальзамированных младенцев, то он тоже делал анатомические рисунки, но откровенно говоря, это был настоящий фрик, получавший удовольствие от вскрытия детстких трупов и подсадивший Петра на трепанацию черепа. Ученые всякие нужны, ученые всякие важны.

Анатомические рисунки Фредерика Рюйша

В XIX веке в России наконец-то появится еще один серьезный анатомический атлас — «Иллюстрированная топографическая анатомия распилов, проведенных в трех направлениях через замороженное человеческое тело». Работал над ним выдающийся ученый, хирург и педагог Николай Пирогов. Со своими учениками он занимался тем, что распиливал замороженные трупы и разрезал органы на множество слоев…

Профессия анатомического рисовальщика, безусловно, важна. И кто-то должен выполнять эту работу хорошо. Например, если бы не Уильм Гарвей — один очень способный ученик анатомического иллюстратора Иеронима Фабрициуса — люди бы так и думали, что кровь образуется в сердце, каждый час по 250 литров, нормально, а что такого?.. Но все-таки надо обладать крайне особенным складом ума, чтобы, заметив, что твой ребенок неплохо рисует, предложить ему повнимательнее присмотреться к кишкам и скелетам. Обычно все-таки мама умиляется и просит открытку на 8 марта или групповой портрет семьи на память, она не скажет своему сыну: «Как ты здорово рисуешь, почему бы тебе не пойти в морг, там у господина Пирогова есть парочка новеньких замороженных трупов, почему бы тебе не пойти и не разрезать их вместе с остальными ребятами, посмотрите, что у покойничков внутри, могут получиться неплохие рисунки, знаешь!».

                                                                                                        http://diletant.media/history-faculty/28565822/