Это случилось очень давно — 24 августа 79 года. Именно тогда славный город Помпеи с крышей (или, точнее, с крышами) накрыло пеплом Везувия. В общем, умерли все. И, как выяснилось, не случайно. «Светоч разврата» — так говорили о Помпеях современники и так писали потомки. «Боги разгневались», — вопили воинствующие ханжи. «Кара небесная стекла на город густой лавой», — шипели бессильные завистники.

[]

За что же богам было наказывать Помпеи? За разврат, за пьянство, за дебош? Так небожители тогда сами были хороши. Предавались любовным утехам без разбора, зато с бурными разборками, и были замечены даже в родственных связях. Возьмите хоть красавицу-Венеру — жену чудовища-Вулкана. Дамочка неоднократно наставляла благоверному рога в объятиях Марса. А ведь ее ставили в пример подрастающим прелестницам! А божественные пьянки во главе с Вакхом — под видом невинной дегустации амброзии? Словом, людям было с кого брать пример. Так что если боги и покарали своих меньших братьев, то только за то, что люди обнаглели настолько, что попытались своих богов переплюнуть.

Перелив чувств

На самом деле простодушные помпейцы просто совершенно не умели скрывать свои эмоции. Помпейскому мужчине (да и женщине тоже) было жизненно необходимо, чтобы о его (ее) чувствах и возможностях знала вся округа. Что читаем мы на стенах вырытых из пепла зданий? «Я здесь трахался!» — и подпись. Или: «Мы здесь трахались с друзьями». Далее - список имен. В морских термах в Геркулануме можно прочитать: «Я, Апелле Муре, и мой брат Деструм с удовольствием по… здесь дважды с двумя девушками». Многие надписи грешат хилой орфографией и полным незнанием латинской грамматики, но, видимо, потребность в настенном эксгибиционизме была выше стыда за плохое образование.

Кстати, женщины тоже любили выставлять напоказ свои страсти и достижения. «Мете, актриса из Ателланы, любит Креста всем сердцем. Пусть Венера будет к нам благосклонна, чтобы мы могли жить вместе в гармонии», — изливается настенная надпись на театре Маюс. Другая надпись куда конкретнее: «Здесь меня поимели». Что ж, как говорится, всякое бывает. Не повезло…

Надо сказать, в Помпеях полно надписей не только любовных, но и угрожающих. Например, мужчины часто довольно откровенно давали понять, что и в какой последовательности они сделают со своими врагами или обидчиками. А кое-кто хвастал тем, что уже сделал. Так начинались настенные перепалки, по сравнению с которыми баталии в интернетовских чатах — просто изысканные диалоги куртуазных маньеристов. В общем, кто, кого, куда чаще. Подобные угрозы адресовались даже преступникам, которые находились в розыске. А в одной помпейской таверне бывший любитель женщин, обиженный и оскорбленный ими, публично попрощался со своими старыми пассиями и объявил, что перешел на мальчиков. Но красноречивее всяких слов были живописные творенья. Помпейские фрески с изображением бисексуальных и групповых связей со временем стали считать шедеврами настенной живописи. Чего только стоят фривольные рисунки в Терме Субурбане! Когда несколько лет назад их сделали доступными для широкой публики, число «любителей археологии», стремящихся на юг Италии, возросло в несколько раз.

Заметьте, у картинок была чисто практическая функция. Дело в том, что в помпейских общественных банях не додумались до индивидуальных шкафчиков для одежды и номерочков на ноге. Вместо этого вдоль стены над каждой лавкой плелись узоры из слившихся в экстазе фигур. Любителю парной нужно было всего лишь запомнить содержание картинки, возле которой он бросил свою тогу. И спокойненько купаться.

Однако любовные сцены украшали не только места помпейского интимного пользования. В тавернах, в забегаловках, на постоялых дворах и даже в частных домах на стенах и бордюрах кроватей красовались наглядные эротические пособия. Да, если этот город и умел что-то делать — так это любить…

Свободу женщинам!

Но оставим в покое покойные Помпеи. Перейдем к римским женщинам вообще. Верность, покорность, бесконечные хлопоты вокруг домашнего очага — вот основные требования, которые тогдашнее римское общество предъявляло своим прекрасным дамам. Таков был удел верной жены и добродетельной матери семейства. Однако в Древнем Риме женщины исполняли роль не только невинных невест и толстобоких жен. Хотя бы потому, что супружеская любовь, утрамбованная в законы и каноны, никак не могла удовлетворить всех потребностей среднестатистического римлянина, богатого на фантазии и жаждущего свободы от незнамо чего. Для телесных утех в распоряжении того самого среднестатистического римлянина были рабыни, которых он по необходимости и потребностям мог и имел. Были и проститутки, но об этом позже. Наконец, были просто так называемые подруги, с которыми римлянин делил уже не только плотские, но и духовные радости. И все это, заметьте, были не жены. Вы читали древних классиков «маститого ямба»? Правильно, мы тоже. Так вот, ни одна возлюбленная древнего поэта не была ему законной супругой. Де-лия не была женой Тибула, Чинция не была женой Проперция, Коринна не была женой Овидия, Лесбия не была женой Катулла. Вот так. Женщины, с которыми поэты (и не только) погружались в пучину страстей, были, как правило, свободны, хороши собой, часто — из знатных семей. Социальный статус любой - невеста, разведенка, замужняя (лишь бы была замужем не за поэтом, а за другим). Да хоть вдова. Вот, например, уже упомянутая Лесбия на момент романа с Катуллом была как раз вдовой.

Именно этим женщинам посвящали стихи поэты. У них просили они «тысячи поцелуев». Именно эти женщины заставляли желать смерти, когда они бросали. Именно их осыпали проклятьями, когда они предавали. Они были вольны как птицы и проживали свою эмоциональную жизнь открыто, не боясь осуждения благонравных сограждан. И это при том, что за измену по римскому кодексу муж имел полное и законное право прикончить свою половину.

Да, только внебрачная, порочная любовь задевала самые тонкие струны души, которые обычно молчали в присутствии собственных жен. Да, любовницы порой приносили страдания, но они же поднимали на вершины блаженства, которые было невозможно достигнуть в обыденной койке.

Я муж или не муж?

Муж, муж. С самого раннего детства римлянина воспитывали как Мужа — завоевателя и хозяина. В домашних стенах муж подчинял себе рабов, женщин всех поколений — от матери и свекрови до дочери и сестры и всех младших по родству и званию. Вне дома доставалось всем слабым и продажным. Мало того, римлянин имел право потребовать удовлетворения своей необузданной сексуальной энергии от любого, кто сумел эту энергию разжечь, будь то мужчина или женщина. Главное — сохранять активную роль «с братом своим». Ибо по римским писаным и неписаным законам мужчина не мог оказаться под себе подобным. Это не допускалось даже в молодом возрасте (что было позволено и даже рекомендуемо в славной греческой цивилизации). Поэтому на роль пассивных пассий (звучит, однако!) приглашали (скорее, принуждали) рабов, в обязанности которым вменялось удовлетворять все прихоти хозяев, в том числе и сексуальные.

Но не всегда оказание секс-услуг хозяину воспринималось как неприятная обязанность. Часто между рабами и хозяевами складывались очень трогательные отношения. Среди рабов-любовников случались и свои любимчики. Они, как правило, пользовались особыми привилегиями, освобождались от хлопот по хозяйству, нередко ели с хозяевами за одним столом и спали в одной кровати. Например, возлюбленный раб Цицерона был одновременно его личным секретарем и любовником — три в одном. Описывая украденные поцелуи (какая романтика!), оратор не считал нужным скрывать нежные чувства.

Так продолжалось до тех пор, пока в доме не появлялась законная жена. Тогда жизнь невольника-избранника менялась, привилегии уходили в прошлое, любовные игры прятались «за кулисы» семейной жизни. Очень трогательно описана сцена «прощания раба с хозяином» у Катулла (кстати, тоже любителя своего пола). Когда в дом входила молодая жена, юный раб совершал ритуальный жест, раздавая гостям орехи (символ плодородия). Этим жестом он возвращал себя на присущее ему место.

Надо сказать, шалили римляне не только с рабами, но и с вполне свободными собратьями. Да так, что казалось, будто эпидемия однополой любви заразила оптом мужское население. А женщины перестали существовать как класс. Но чтобы не утомлять вас, господа, обилием совершенно ненужных и не всегда аппетитных подробностей однополой любви, мы просто тихонечко свернем эту скользкую тему и перейдем к вещам куда более приятным. Например, к женщинам. Но на этот раз — к продажным.

Живой товар — оптом и в розницу

Хорошие все-таки в Риме были законы. Проституция считалась делом не гнусным, а очень даже положительным. Можно сказать - общественно-полезным. Для мужчин, конечно, полезным, хотя… Но об этом потом. Любовь за деньги не только гарантировала мужскую свободу, но и в какой-то степени защищала честь и непорочность тех дам, которым судьба уготовила участь благоверной жены и матери. Одним из ярых защитников проституции был все тот же сластолюбец Цицерон, доказывавший, что обращение за помощью к подобным женщинам восходит к древней традиции предков и посему не может быть подвергнуто осуждению.

Женская проституция считалась штукой необходимой для поддержания установленного морального порядка и вела свою историю с самого образования Рима. Не зря проституток частенько называли lupe (lupae), то есть волчицами, намекая, надо полагать, именно на историю создания самого Рима и на знаменитую римскую волчицу. Давно закончившим школу напоминаем, что Ромул и Рем родились в результате незаконной связи весталки Реи Сильвии с Марсом, и ненужные плоды компрометирующей любви мамаша простодушно оставила в корзинке на берегу Тибра. Но корзинка зацепилась за росший на берегу кустарник, и орущих близнецов нашла волчица. Сердобольная зверюга вскормила детишек своим молоком, после чего младенцы перешли по наследству к некой Акке Ларенции, которая, как считалось, скопила неплохое состояние, продавая собственные прелести (во всяком случае, именно на этой версии настаивал Ливии).

Затем для проституток появились другие слова. Например, scortum - так называли шлюх обоих полов, и отсюда потом пошло хорошо нам всем знакомое слово «эскорт». Чуть позже появился термин meretrice (от глагола merere — зарабатывать),- та, что зарабатывает. Нередко проституткам давали имена, согласно специализации: «те, что работают под мостом», «те, что поджидают клиентов на улице», «ночные» (видимо, бабочки). Были даже «кладбищенские» и «надомные» шлюхи.

Но как бы они себя (или их) не называли, узнать барышень для сексуального облегчения можно было сразу. Ибо римские проститутки были обязаны носить профессиональную одежду и краситься.

Приапа, сына Афродиты и Диониса, бога плодородия и садов, римляне любили не только за всегда готовый к труду гигантский фаллос. Но и за реальную помощь в народном хозяйстве. Огромное чучело Приапа, вооруженного огромными гениталиями, устанавливали посреди садов и огородов. Но не только для того, чтобы пугать ворон. Просто своим боевым оружием Приап обещал жестоко и больно наказывать тех, кто осмеливался посягнуть на чужую собственность. Народные римские частушки, посвященные этим наказаниям, мы тут приводить не будем — цензура-с. Но, поверьте, ничего хорошего в сексуальном плане воришек не ожидало. И знаете что - говорят, это действовало. Яблоки на ветках висели дольше.

Помпейские радости

Теперь снова вернемся в наш испепеленный рай. Помпеи, в сущности, мало чем отличались от других городов империи — а значит, борделей всех видов и мастей здесь хватало. Если верить первоисточникам, чуть ли не больше половины всех официально зарегистрированных в Помпеях женщин продавали себя в том или ином качестве и количестве. Даже девушки, работавшие в питейных заведениях или гостиницах, нередко ублажали клиентов своими прелестями.

Главный лупанарий находился на углу двух центральных улиц. Управляли им два сутенера — Виктор и, простите, Африканус. На каждом из двух этажей борделя находилось по пять комнат для эротических игр. Огромные кровати были расписаны изощренным узором из сплетающихся пар. Одновременно в этом царстве порока могли работать аж 20 помпейских девушек. На сохранившихся табличках до сих пор можно прочитать имена местных умелиц и их специализацию: «Миртале — феллатио», «Аплония - групповой секс», «Реститута — большая задница». Кстати, на табличках встречаются и греческие имена. Вот вам пожалуйста — Януария. Правда, сейчас довольно затруднительно понять, была ли эта Януария настоящей гречанкой или просто взяла себе экзотический псевдоним, чтобы повысить цену. Но, как бы то ни было, Африканус и Виктор организовали неплохой бизнес и, судя по всему, процветали — на радость жителям города и его гостям.

Кстати, о ценах. Они изменялись в зависимости от качества «товара». Минимальный тариф — 2 асса (один сестерций). Например, некая Лаис была готова к оральным подвигам именно за эту сумму, о чем и свидетельствует надпись на здании Форума, где располагался рынок тканей и где Лаис параллельно работала за прилавком. Другая помпейская прелестница, Евтихия, утверждала, что «то, что она делает — очень недорого, и к тому же у нее хорошие манеры».

Более удачливые — молодые и красивые — могли получить за услугу до 8 ассов. С внешней стороны Порта Марина (Врата Марина) сохранилась надпись: «Если кто остановится здесь, пусть сначала прочитает: хочешь позаниматься сексом, ищи Аттику за 16 ассов». Эта Аттика, судя по всему, была или очень хороша собой, или невероятно опытна, или дико популярна. Иначе никто не стал бы платить за нее немыслимую по тем временам сумму. А некая Луцилла просто письменно оповещала общественность, что продается. То есть, кто сколько может, товарищи. И просьба не толпиться.

Поскольку проститутки выполняли общественно полезную миссию, у них, в отличие от порядочных женщин, были более тесные отношения с государством. Если проститутка совершала преступление, ее судили общественным судом, а правильным женщинам приходилось представать перед судом отца или мужа. Да и сама власть часто использовала жриц любви в своих политических и шпионских целях. Кстати, был у свободных девушек и свой профессиональный праздник. Например, в Помпеях День проституции отмечали ежегодно 26 апреля.

Вот так-то!

                  http://www.policlinica.ru