Вот то сообщают нам исторические источники: сколько будет существовать Несвиж, столько он будет бла­годарить Радзивиллов. Эта фамилия будет гром­ко звучать на землях Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой долгие века. Про род Радзивиллов написано уже множество книг и монографий, а будет еще больше — настолько велики его дела и огромны достижения. «Bognamradzi» («Бог нам советует», белор. «радзіць») — девиз рода Радзивиллов, начертанный на их гербе.

Про Радзивиллов мы еще поговорим подробнее, а теперь ближе к усыпальнице …

[]]

 

Костел Божьего Тела является одинаково большой святыней и для семьи Радзивиллов.

19 августа 1584 года Сиротка (прозвище одного из князей Радзивиллов) подписал акт основания в Несвиже коллегиума иезуитов. Приход­ская святыня, строительство кото­рой началось еще в 1583 году на мес­те деревянного храма, была пере­дана иезуитам. Было решено пере­строить его, для чего в течение 2 лет храм разобрали. Возведенный на этом месте позднее костел Бо­жьего Тела стал выполнять роль не только иезуитского храма, но впоследствие и приходского.

С точки зрения архитектуры это первая всецело барочная по­стройка на территории Восточной Европы и вторая — в мире. Кроме того, храм примечателен еще и тем, что за 420 лет своего сущест­вования никогда не был закрыт. Для рода Радзивиллов это семей­ная усыпальница, где почили представители рода начиная с 1616-го года и вплоть до наших дней. В свое время крипта Несвиж­ского костела стала третьей семей­ной усыпальницей в Европе (после усыпальницы Бурбонов во Фран­ции (аббатство Сен-Дени) и Габс­бургов в Австрии (Капуцинкирхе в Вене)). Разрешение на создание усыпальницы князь Миколай Криштоф Радзивилл «Сиротка» по­лучил лично у Папы Римского, по­скольку в то время считалось не­приемлемым, чтобы покойники оставались после смерти не зако­панными в землю, а на поверх­ности.

Говоря об архитектурном ас­пекте, нельзя обойти феноменаль­ную личность архитектора Джован­ни Мария Бернардони. Как мы уже знаем, в 1582-84 годах Сиротка от­правился в паломничество в Еги­пет, Святую Землю и Италию. Уви­дев там лучшие образцы передовой европейской архитектуры, Радзивилл задумал сделать Несвиж не ху­же. Для этого в Риме Сиротка при­глашает приехать в Несвиж моло­дого архитектора-иезуита Бернар­дони. Тот соглашается и обещает прибыть в Несвиж вслед за Сирот­кой. Однако дорога от Рима до Несвижа занимает несколько лет. Дли­тельное время оставалось загадкой, почему архитектор ехал так долго, однако белорусская исследователь­ница архитектуры Тамара Габрусь раскрыла эту загадку… посмотрев на карту Европы! Выяснилось, что Бернардони, бывший иезуитом, по дороге останавливался не в отелях, а в монастырях и миссиях иезуитов. И почти везде с ним случалась, три­виально говоря, одна и та же исто­рия. Отцы-иезуиты в один голос го­ворили талантливому архитектору: «Построишь нам костел, а потом поедешь дальше!». Воти вышло, что на пути из Рима в Несвиж Бернар­дони оставил в память о себе не­сколько прекрасных костелов. По­следнюю — перед Несвижем — оста­новку Джованни сделал уже в Грод­но, на территории Беларуси. Ко­роль Стефан Баторий также угово­рил архитектора «построить кос­тел» — который известен нам как ка­менная Фара Витовта (разрушена коммун истами в 1961 году).

Впрочем, когда Джованни Ма­рия Бернардони наконец доехал до Несвижа, Сиротка не отпускал его целых 13 лет!

Первым делом был разобран прежний, недостроенный храм, который показался Радзивиллам «мелким». 14 сентября 1589 года был заложен краеугольный камень нового костела, который освятил Виленский епископ, краковский кардинал Юрий Радзивилл. Точная дата известна благодаря памятной доске на стене костела. Бернардони возводит величественный и возвы­шенный каменный храм, прототи­пом для которого в некотором смысле стала базилика Иль Джезу в Риме: возведенная в 1568-1584 го­дах, она задала мотив для последу­ющих храмов иезуитов. Джованни дали свободу творчества, и он по­строил прекраснейший барочный храм (1589-1593 гг.), ставший чудом и прорывом в архитектуре для на­ших земель в то время. Перед косте­лом возникла массивная башня — ныне колокольня, являющаяся са­ма по себе прекрасным памятни­ком архитектуры.

Помимо костела в Несвиже, выдающийся архитектор, вероят­но, построил храмы в Вильне, Но­вом Свержене, Чернавчицах, что под Брестом, деревне Деревное под Столбцами… Выехав, наконец, из Несвижа, Бернардони отпра­вился в Краков, где построил… точную копию костела в Несвиже! И сегодня костел Петра и Павла, в крипте которого похоронен вели­кий теолог Петр Скарга, отличает­ся от Несвижского разве что деко­ром… Тамже, в Кракове, Бернардо­ни умер, успев возвести храм под купол — верх достраивали уже его ученики… Интересный и малоиз­вестный факт: купол Несвижского храма также возводил не Бернар­дони, а приглашенный из Италии архитектор Джузеппе Бризио…

Внутреннее убранство храма вызывает не меньшее восхищение, чем внешний его вид: барочные черты находят здесь продолжение и даже усиление. После возведения храма началась работа над его внутренней отделкой. С левой сто­роны был создан алтарь Святого Креста из белого, розового и чер­ного мрамора. Над ним работали итальянский скульптор Джиролама Компани и архитектор Чезаре Франко. Алтарь возвышается ровно над входом в усыпальницу Радзивиллов. Интереснейший факт: изначально этот алтарь должен был быть главным в том меньшем храме, который разобрали. А затем был размещен сбоку в новом костеле.

В середине XVII века, во время польско-шведской войны, инте­рьеры храма сильно пострадали, чудом сохранились только камен­ные алтари и надгробья. Всю вто­рую половину XVII века храм про­стоял просто побеленный, причем как снаружи, так и внутри. Масш­табные работы начались в первой половине XVIII века: были сняты перекрытия из боковых нефов, за счет чего визуальный объем косте­ла значительно увеличился; тогда же, в середине XVIII века, были соз­даны фрески и главный алтарный образ «Последняя вечеря». На гра­вюре Гирша Лейбовича 1747 года всего этого еще нет.

Надо сказать, что библейские сюжеты выполнены настолько воз­вышенно и утонченно, что создают импрессию трепета и торжества. Здесь хочется молчать или же мо­литься. Внутреннее убранство хра­ма уже само по себе великолепное явление. Стоит заметить, что если внешний вид храма остается не­изменным вот уже 420 лет, то внутри каждый из князей мог осторожно привнести что-то свое, либо это делали непосредственно сами благодарные прихожане.

Восхищение вызывают колон­ны и арки под самым куполом хра­ма. Особенно когда понимаешь или, по крайней мере, догадыва­ешься, что они всего лишь нарисо­ваны на плоскости! Настолько объемно и правдоподобно это вы­полнено!.. В главном алтаре поме­щена икона «Последняя вечеря», напоминающая нам о последней вечере Христа, а именно во имя Божьего Тела и назван храм. Как мы помним, хлеб был переменен в Божье Тело, а вино — в Кровь. Этот вечный сюжет создает великолеп­ный акцент храма, концентрируя вокруг себя все иные сюжеты-при­ложения. Кстати, создан этот об­раз, как и церковные фрески, в 1752 году Ксаверием Домиником Геским и его сыном Юзефом Ксавери­ем — придворными художниками Радзивиллов.

В боковых алтарях заняли свои места иконы «Святой Игна­тий» и «Святой Франциск Ксаве­рий». Краски всех фресок обнов­лялись в самом начале XX века, над этим работали краковские мастера Бруздович, Матейко и Страйновский. К тому времени, когда рабо­ты по отделке храма были законче­ны, его уже называли «чудом све­та» — за неверояное великолепие. Ректор Новогрудского иезуитского коллегиума в 1752 году писал: «Весь мир объедешь, а такой красоты не найдешь».

Поскольку Миколай Криштоф Радзивилл «Сиротка» был челове­ком не только гуманистических взглядов, но и человеком совре­менным, логичным было появле­ние после его смерти барельефа фундатору непосредственно в са­мом храме. Хотя такие «светские» вещи не приветствовались и пото­му не были широко распростра­нены. Надгробье Сиротки из песчаника изображает его во вре­мя молитвы, в плаще пилигрима, который был на нем во время всей пилигримки в Рим и Святую Зем­лю. За спиной Сиротки — изобра­жение рыцарских лат. И эпитафия, которую якобы составил перед смертью сам князь: «Перед лицом смерти никто не рыцарь…» (Кста­ти, гроб Сиротки в усыпальнице стоит ровно под этой надгробной плитой). Неподалеку — памятники умершим детям Сиротки: Миколаю (умер ребенком) и Криштофу Миколаю, который умер в 1607 году от чумы в Болонье. На эпитафии указано: «умер от боли в животе в возрасте 16 лет, 10 месяцев, 3 дней и 13 часов».

В XX веке в костеле появилось несколько мемориальных таблиц: в 1902 году поклонники творчества писателя Владислава Сырокомли (Людвига Кондратовича) в сороковую годовщину со дня его смерти посвятили ему памятную доску; Сырокомля, жизнь и творчество ко­торого тесно связано с Несвижем, венчался в этом храме в 1844 году. В 1930-х годах возникла памятная дос­ка Эдварду Войниловичу, боль­шому другу Радзивиллов, основа­телю Красного костела в Минске. В 2006 году прихожане создали слева от входа в храм (на внешней стене) памятную таблицу ксендзу Гжегожу Колосовскому (1909-1991), кото­рый служил в этом костеле с 1939 года как викарий, а в 1941-1991 годах как настоятель. Ксендз Колосовский спас костел от пожара во вре­мя войны и от разрушения в совет­ское время.

Вообще говоря, внутреннее убранство костела Божьего Тела мож­но смело назвать одним из выда­ющихся музеев художественной европейской традиции своего вре­мени.

Это бюст сына Сиротки, который умер в молодости от какой то болезни. Бюст заказывали в Италии.

Как мы уже узнали, семейная усыпальница Радзивиллов в крип­те костела Божьего Тела стала тре­тьей по величине семейной усы­пальницей в Европе. Первым, кто почил здесь, был сам Сиротка. Год его смерти запомнить легко — ве­ликий Радзивилл умер в один год с Шекспиром — в 1616-м. Создавая усыпальницу, Сиротка оставил два простых правила относительно крипты: во-первых, там должны были быть похоронены исключи­тельно Радзивиллы; во-вторых, хо­ронить надлежало в простом одея­нии и без богатств — чтобы через ве­ка ни у кого не возникало соблазна разграбить гробы. Сиротка и вправду почил в своем плаще пи­лигрима — символе знакового пу­тешествия по Святой Земле. Гроб князя несли от замка к костелу ни­щие со всей округи. А вот второе правило нарушил… сам же Сирот­ка! Дело в том, что следующим человеком, почившим в крипте, стал… верный слуга Сиротки, со­провождавший его во всех путе­шествиях…

С того времени в крипте нашло свое последнее пристанище боль­шинство представителей славного рода: сегодня в крипте стоит 72 гро­ба (один из которых, ритуальный, пуст). Урна с прахом 72-го Радзивилла — князя Антония, жившего в Лондоне, — была замурована в стену усыпальницы в 2000 году в соответ­ствии с его завещанием. Однако све­дения о количестве гробов в разное время фиксировались абсолютно разные: в 1905 году комиссия насчи­тала 78 саркофагов: в польской мо­нографии 1937 года говорится о 102 гробах; в советское время саркофа­гов было якобы 90; еще раньше на­зывалось 120. Что произошло с остальными, и были ли они вообще — точных сведений нет. Согласно од­ной из версий, часть саркофагов ис­чезла во время войны.

Согласно другой, романтической, во время очередной угрозы усы­пальнице под ней был сооружен еще один этаж, где и была замурована часть гробов. И сегодня туристы, исследователи и историки, оказавшись в усыпальнице, все с одинаковым азартом топают ногами в надежде обнару­жить гулкую пустоту под полом, которую порой якобы даже ощущают…

Следует сказать, что история нескольких гробов окутана легендами. Один из них называется «горбатым», поскольку его крышка не плоская, а треугольная. Согласно легенде, здесь почила юная Людвика Радзивилл. Ее отец, Богуслав Радзивилл, уже организовал бал, чтобы выдать дочь замуж за австрийского принца, однако она любила другого — конюшего, с которым договорилась бежать прямо с бала. Отец поймал конюшего и посадил в темницу, а Людвика, не зная этого, прибежала в условленное место прямо в бальном платье и легких туфельках. Не дождавшись любимого, она замерз­ла, скрючившись на пенечке — в таком виде княжну и похоронили. Впро­чем, когда саркофаг вскрыли, выяснилось, что там похоронена… 74-летняя княгиня Аделия Карницкая-Радзивилл.

А «горбатость» саркофага получи­ла абсолютно реальное объяснение: внутри деревянного саркофага нахо­дился цинковый гроб, к крышке которого мастер прикрутил… вазу с желез­ным сияющим пламенем. По одной из версий, именно из-за этого тело умершей не сохранилось — прикручивая вазу к цинковому гробу, мастер нарушил герметичность захоронения, и мумия рассыпалась буквально на глазах. В одно из обновлений крипты для саркофага был изготовлен еще один гроб, деревянный. А чтобы покрыть вазу, и была сконструирована крышка такой оригинальной формы. (Всё это стало известно из статьи московских ученых в белорусском журнале «Неман» № 7/1971).

Другая легенда касается зага­дочного бочонка, находящегося подле одного из саркофагов. Леген­да повествует, что там были захоро­нены останки Радзивилла, которо­го задрал на охоте медведь. В дейст­вительности же история оказалась гораздо романтичней. На крышке гроба, возле которого стоит бочонок, можно прочесть: «Я не могу по­зволить, чтобы сердце, которое так меня любило, просто выбросили. Всем, кроме жизни, я обязан только тебе», а в бочонке в специальном растворе сохраняются внутренние органы княгини Радзивилл — тако­во было распоряжение мужа после ее смерти…

Возвращаясь к созданию Радзивилловской усыпальницы, сто­ит сказать о способе мумификации, применявшемся здесь в разные вре­мена. Это, как и многое другое, свя­занное с Радзивиллами, также оку­тано мифами и легендами. Со­гласно самой вероятной версии, ре­цепты мумификации Сиротка при­вез из Египта, из своего знакового двухлетнего путешествия. В знаме­нитой книге «Перегринация» князь Радзивилл довольно точно описывает внешний вид мумий, отмечая, что «различные зелья и масти так спекли тела, что те аж светятся, как смола затвердев… кос­ти тех тел целые и очень белые, ведь те масти ароматные и от счернения их защищают… намазанные три ты­сячи лет целые лежат». Покидая Каир, Радзивилл решает взять не­сколько мумий с собой и покупает у арабов два забальзамированных те­ла — мужчины и женщины. Но везти их целиком на корабле было нельзя — считалось, что мумия может при­нести судну гибель. Поэтому каж­дое тело разделили на трети и запа­ковали в отдельные ящики.

Уже когда мумии были на ко­рабле, и судно ждало попутного вет­ра, поднялся шторм. Матросы ста­ли паниковать: все погибнем! Не вы­держав психологической атаки, Си­ротка приказал выбросить все ящи­ки в море. В результате князь не до­вез до Несвижа сами мумии, но привез идею бальзамирования.

За четыре века исследования в крипте проводились лишь дважды. Первый раз — в 1905 году, по инициативе самих Радзивиллов. Тогда все гробы, многие из которых к этому времени истлели, были помещены в новые, березовые. Каждый гроб был перевязан железной проволокой и опломбирован свинцовой пломбой с оттиском радзивилловского герба.

Второй раз этой идеей заинтересовались в 1953 году  когда умер Сталин. Возник вопрос, как со­хранить тело вождя для потомков,- аналогично с трупом Ленина. Для этого в Несвиж направилась спе­циальная комиссия из Москвы, воз­главил которую профессор В. Ф. Черваков. Официальная версия приез­да комиссии была гениально закон­спирирована: якобы поступили жа­лобы и просьбы от местных жите­лей исследовать мумии и выяснить, безопасны ли они для здоровья местного населения…

В 1971 году, когда уже давно был развенчан культ Сталина, и о подобных вещах можно было осторожно говорить вслух, материалы экспедиции в Несвиж были опубликованы в прессе. Однако даже дата ее приезда была сознательно искажена: чтобы исследование не связывали со смертью тирана, дата была обозначена как 1951 год.

Видимо, чтобы открытие гробов не связывали со смертью тирана — 1951 год. Байка была придумана потрясающая: из Несвижа в Министерство здравоохранения БССР был сделан запрос: не опасны ли останки в подвале костела?

Впрочем, об этой секретной экспедиции стоит рассказать подроб­нее. Прежде всего комиссия открыла самый старинный гроб — Миколая Криштофа Радзивилла «Сиротки». Ученые ожидали увидеть мумию в одежде пилигрима — как значилось в завещании. Однако картина от­крылась совершенно другая: мумия была покрыта куском малинового атласа, на голове была красная бархатная шапочка, на теле — белая шел­ковая рубаха, на ногах — белые чулки машинного вязания. Под головой лежала холщовая подушечка, набитая несопрелым сеном, и белая лайковая перчатка с пружинной кнопкой-застежкой, на которой была обозначена парижская фабричная марка. Все эти предметы относились явно ко времени работы первой комиссии в 1905 году. Таким образом выяснилось, что Сиротку переодели именно тогда!.. Советские ученые задумались: зачем?.. Разгадка ждала на дне гроба: много сухой моли и мелкие черные частички шерсти — знаменитый плащ пилигрима съела моль! Не пощадила она и мумию: как засвидетельствовали ученые, от нее остался скелет с остатками заскорузлой ткани…

Вскрытые несколько других гробов позволили достаточно точно определить способ, каким радзивилловские врачи бальзамировали умерших. Следует заметить, что в то время по христианским канонам вскрытие покойников строго запрещалось, поэтому придворные лека­ри смазывали тело умершего «бальзамом» и смолистыми пахучими ве­ществами — не производя вскрытия и не извлекая внутренности. При этом мази наносились только на переднюю поверхность тела: ткани вы­сыхали, и верх тела сохранялся, создавая своеобразный затвердевший купол. Нижняя часть ссыхалась и рассыпалась.

Позже, в XIX веке, метод бальзамирования изменился и стал более похож на консервацию: тело покойного без особой обработки просто запаивали в цинковом гробу, и оно продолжало разлагаться до опреде­ленного момента, пока газы не создавали предельного давления, при ко­тором процесс распада останавливался. Поэтому даже много лет*спустя через вмонтированное в крышку толстенное корабельное стекло мож­но было увидеть лицо покойника. Тогда же, в 1953 году, ученые не стали вскрывать ни один из таких саркофагов — у них уже был печальный опыт, когда при вскрытии гроба с композитором Николаем Рубинштей­ном, привезенным из Парижа, тело рассыпалось буквально на глазах…

В результате комиссия пришла к выводу, что никакого сверхъ­естественного секрета не существует — врачи опирались на опыт и зна­ния, вполне доступные в то время.

Примечательно, что в 19 веке Радзивиллы вовсе перестали бальзамировать тела своих умерших членов семьи. Стал применяться другой способ: тело покойника — без особенной обработки — просто запаивали в герметические цинковые гробы.

Находясь в таком гробу, мертвое тело продолжает гнить, пока выделяющиеся газы не создадут предельного давления, при котором процесс разложения останавливается. Даже через много лет через впаянное в крышку толстое корабельное стекло можно увидеть лицо покойника.

В 1953 году ученые не стали вскрывать ни один из таких саркофагов. У них уже был печальный опыт, когда при вскрытии герметичного гроба композитора Николая Рубинштейна, доставленного из Парижа в Москву, тело рассыпалось буквально на глазах.

Во время Второй мировой войны немцы не трогали имущество князей благодаря тому, что один из Радзивиллов породнился с Муссолини. Итальянский диктатор, будучи союзником Гитлера, посодействовал сохранности владений белорусских магнатов. Несвижские старожилы вспоминают, что немцы выставили на входе в крипту постоянную охрану, чтобы оградить фамильный склеп от вандалов.

В 60-е годы помогло другое родство Радзивиллов: потомок княжеского рода женился на племяннице Джона Кеннеди, 35-го президента Америки. В костельном архиве и сейчас хранятся письма из Госдепа США, где сказано: будут закрывать — пишите.

Коммунисты выжили ксендза Григория Колосовского из костела, он жил в гараже. Но закрывать боялись, ксендз сразу говорил: «Я буду писать».

Крайнее боковое помещение крипты заставляет содрогнуться: здесь стоит 2 взрослых гроба и 12 детских. Тут покоится несчастная мать Катажина Радзивилл. За свою жизнь она похоронила 5 детей и 7 внуков. По другой версии, во всех 12 гробах — дети княгини. Говорят, в лунную ночь возле костела раздаются нечеловеческие крики — это душа Катажины, обернувшись совой, безутешно плачет об умерших младенцах.

Еще одна легенда связана с количеством гробов. В 1905 году комиссия насчитала в крипте 78 гробов. В польской монографии 1937 года говорится о 102. Сейчас гробов 70.

По одной версии, часть саркофагов была утрачена во время войны. По другой — в крипте есть еще один подземный этаж: в некоторых местах пол отзывается слишком гулко. Но проверить эту версию невозможно, так как взрывать пол в костеле, который является уникальным памятником архитектуры, никто не осмелится. А вдруг там просто пустота! А памятник попортят.

Мумии Радзивилов — не единственные в Беларуси

Например, в подземелье костела в Будславе (Мядельский р-н) можно прямо в открытых гробах увидеть две отлично сохранившиеся мумии, которые практически не иссохли!.. Но даже настоятель костела не знает, кто похоронен здесь. Мумиям столько, сколько и костелу, возведенному в 1767 году.

Захоронения, которым несколько веков, можно встретить в подвалах костела в Камаях (Поставский р-н), Вишнево (Воложинский р-н), Субботники (Ивьевский р-н), Засвирь (Мядельский р-н)…

 

источники
http://www.ekskursii.by/?place=1229_Nesvizhskij_Farnyj_kostel
http://www.gazetaby.com/cont/art.php?sn_nid=11462
http://niasvizh-kasciol.by/ru/component/tags/tag/34

 

        http://infoglaz.ru