У всякой науки есть тёмная сторона, и эта тёмная сторона — вовсе не
открытия, которые могут быть «обращены во зло», и не злодейские
намерения сумасшедших учёных. Тёмная сторона всякой науки — это
подтасовка результатов. Звучит ужасно прозаично, но последствия у таких
подтасовок могут быть не менее впечатляющими, чем у планов по захвату
мира.
Не верьте учёному, который говорит, что его открытие перевернёт мир. (Фото M. Deutsch.)
[]
Не
так давно на ежегодном съезде Американского общества клеточной биологии
была обнародована неутешительная статистика: из 53 медицинских
исследований у 47 результаты оказались невоспроизводимыми.
Воспроизводимость результатов, как известно, едва ли не главный критерий
достоверности работы: если у тебя что-то получилось — значит, это
должно получиться и у другого; если у тебя предмет падает вниз с
ускорением 9,8 м/с², то и у меня он должен падать так же. Разумеется,
если результат не воспроизвёлся, это можно объяснить какими-то
естественными причинами, но 6 достоверных работ из 53 — это,
согласитесь, ни в какие ворота.
Тут, очевидно, начинает
действовать «человеческий фактор». Исследователи тоже люди, со своими
нежно лелеемыми концепциями и теориями, им хочется признания, уважения,
самоуважения, да и денег, в конце концов. Громкие истории о
фальсификациях порой выходят за пределы научного сообщества, достаточно
вспомнить «легендарного» корейского исследователя У-Сук Хвана с его
мифическими клонированными стволовыми клетками.
Или голландского
психолога Дидерика Стапеля, которого за редкую удачливость называли
«повелителем данных» (это прозвище за ним осталось, но приобрело
несколько иную окраску). Или историю с вирусным возбудителем синдрома
хронической усталости. Информация о невоспроизводимых результатах и
извинениях за «введение в заблуждение» постоянно публикуется в научных
журналах, причём подтасовки имеют место во всех дисциплинах, от
дантистики до нейробиологии.
Проблема эта, как можно понять,
социально-психологическая, и журнал Perspectives on Psychological
Science посвятил ей в уходящем году целый номер. В нём психологи
пытаются разобраться, что именно заставляет учёных вольно или невольно
подтасовывать результаты и что с этим можно сделать. Первый совет,
который дают исследователи, — попробовать разобраться в стимулах научной
работы. Часто бывает так, что движущей силой становится желание как
можно скорее достичь результата.
Причин тому может быть много:
необходимость получить грант, выиграть конкурс на должность, успеть с
публикацией и т. д. Сложно опубликоваться в элитном журнале, если все
ваши данные — просто подтверждение результатов предшественников, а без
такой публикации сложно получить грант. Выходит, что современный
исследователь «заточен» на скорость работы, но не на аккуратность, а в
результате журналы накрывает вал сырых работ.
Преодолеть
нацеленность на успех, по мнению психологов, можно, если убедить
исследователей публиковать статьи не только с положительными, но и с
отрицательными результатами. Пусть статей будет много, но пусть среди
них будут и те, в которых говорится о неудачах, неподтверждённых
гипотезах и т. п. Ещё Эдисон говорил, что изобрести лампочку ему помогли
неудавшиеся эксперименты. Увы, современная наука попросту не видит
отрицательный результат или результат, который не ведёт к немедленному
открытию или патенту (мы имеем в виду институциональную сферу науки, её,
так сказать, административно-журнально-грантовую часть).
Ещё
одна вещь, которую необходимо осознать современным учёным: ни она работа
сама по себе ничего не доказывает. Результат может быть сколь угодно
революционным, однако в науке, как, пожалуй, нигде более, действует
принцип «один в поле не воин». Только в современной науке масштаб
результата столь зависим от коллективных усилий. Тем не менее видение
лаврового венка так обольстительно, что сопротивляться ему нет никакой
возможности. Не забудем же и о любви общественного мнения — и прессы,
что питает это самое мнение, — к сенсациям.
Чисто методически
надёжность результата можно усилить, если использовать метаанализ,
который подразумевает объединение результатов всех работ, выполненных на
какую-то тему. К сожалению, сейчас исследователи предпочитают обращать
внимание только на те работы, результаты которых подтверждают их
собственные предположения, и игнорировать всё остальное. Авторы
Perspectives on Psychological Science даже высказывают мнение, что
метааналитики могли бы стать внутренней полицией, наподобие департамента
внутренней безопасности у полиции настоящей. Ну и, разумеется, чтобы
такой департамент функционировал, научное сообщество должно чётко
сформулировать этические законы, за нарушение которых полагалось бы
наказание.
Впрочем, всё это прекрасно, однако лишь теория,
которая требует конкретного, практического, административного
воплощения. И тут на смену психологам, социологам и методологам науки
должны прийти администраторы, которые взяли бы на себя труд по
исправлению научных нравов. Труд этот, как мы понимаем, будет страшно
громаден: научная жизнь и научная психология встроены в социум, и при их
«выправлении» придётся оглядываться на политику, экономику, массовую
культуру, прессу, чаяния «простого народа». «Простой народ», кстати,
прочитав о вольных или невольных мошенниках от науки, вполне может
сказать что-то вроде «да ну её, эту науку». И тут «простому народу»
следует напомнить: всеми материальными благами, что у него есть сейчас,
он обязан этой самой науке, и в его же интересах поддерживать науку на
плаву, даже если она оказывается не всегда честна не только с «народом»,
но и сама с собой.
Подготовлено по материалам New Yorker.
|
