Из блога Эдуарда Окунева.
Когда любимая уходит из жизни, сердце плачет кровью. — Молчит камень. Но если твое сердце заплакало, заплачет и камень. Если есть душа в тебе, должна быть душа и в камне...
Свиреп и грозен был хан Крым-Гирей. Никого он не щадил и никого не жалел. Никакие жалобы и слезы не трогали его сердце, он упивался кровью своих жертв. Трепетали люди, страх бежал впереди имени его.
Но приходит закат человека, постарел некогда могучий хан. Ослабело сердце хана, и вошла в него любовь. Сердце стало совсем человеческое.
Однажды в гарем к старому хану привезли невольницу, маленькую худенькую девочку. Деляре ее звали. Деляре не согрела лаской и любовью старого хана, а все равно полюбил ее Крым-Гирей. И впервые за долгую жизнь свою он почувствовал, что сердце болеть может, страдать может, радоваться может, что сердце — живое.Недолго прожила Деляре. Зачахла в неволе, как нежный цветок, лишенный солнца.
[]
На закате дней своих любить мужчине очень трудно. От этой любви сердцу всегда больно. А когда любимая уходит из жизни, сердце плачет кровью. Понял хан, как трудно бывает человеческому сердцу. Трудно стало великому хану, как простому человеку.
Вызвал Крым-Гирей мастера иранца Омера и сказал ему:
— Сделай так, чтобы камень через века пронес мое горе, чтобы камень заплакал, как плачет мужское сердце.
— Из камня что выдавишь? — сказал он хану. — Молчит камень. Но если твое сердце заплакало, заплачет и камень. Если есть душа в тебе, должна быть душа и в камне. Ты хочешь слезу свою на камень перенести? Хорошо, я сделаю. Камень заплачет. Он расскажет и о моем горе. О горе мастера Омера. Люди узнают, какими бывают мужские слезы. Я скажу тебе правду. Ты отнял у меня все, чем душа была жива. Землю родную, семью, имя, честь. Моих слез никто не видел. Я плакал кровью сердца. Теперь эти слезы увидят. Каменные слезы увидят. Это будут жгучие слезы мужские. О твоей любви и моей жизни.
На мраморной плите вырезал Омер лепесток цветка, один, другой... А в середине цветка высек глаз человеческий, из него должна была упасть на грудь камня тяжелая мужская слеза, чтобы жечь ее день и ночь, не переставая, годы, века. Чтобы слеза набегала в человеческом глазу и медленно-медленно катилась, как по щекам и груди, из чашечки в чашечку.И еще вырезал Омер улитку — символ сомнения. Знал он, что сомнение гложет душу хана: зачем нужна была ему вся его жизнь — веселье и грусть, любовь и ненависть, зло и добро, все человеческие чувства?Так пронес Омер через века любовь и горе: жизнь и смерть юной Деляре, свои страдания и слезы.
В 1820 г. во время своего краткого посещения Ханского Дворца этот фонтан видел Александр Пушкин. Примечательно, что из писем поэта следует: фонтан не произвел на него сразу же особого впечатления. Однако впоследствии, творчески переработав свои крымские впечатления и сплетя их с мотивом легенды о скорбящем хане, Пушкин создал свою поэму "Бахчисарайский Фонтан", которая вышла в свет в 1824 г. и обеспечила Бахчисараю широчайшую известность. Фонтан и связанные с ним легенды служили источником вдохновения также для Адама Мицкевича и многих других деятелей искусства, прославивших город и Дворец.
Как скульптор Омер не предвидел всемирной славы своего произведения, так и Пушкин, окончив черновик поэмы, не мог предугадать, что тем самым он выписал вечную охранную грамоту Дворцу и самому имени Дворца. Через столетие с лишним в такой грамоте возникла самая настоятельная необходимость: после депортации советским режимом крымскотатарского народа в 1944 г. все крымскотатарские названия городов и сел Крыма были заменены на русские (точнее сказать – советские). Бахчисараю тоже готовилось новое имя: "Пушкинск", "Садовск" или как там еще… Высказывались также "мнения" о сносе Дворца – немого свидетеля истории народа, лишенного права жить на родине прадедов.
К счастью, московские власти вовремя смекнули, что переименовать знаменитую поэму «Бахчисарайский фонтан» им все-таки не под силу. Поэтому Бахчисарай остался Бахчисараем, а Дворец остался стоять на земле. Хансарай обязан нынешним существованием двум людям искусства разных эпох и народов: скульптору Омеру и поэту Пушкину…
|
