У истоков создания советского лекарства стоял биолог, основатель современной экологии Георгий Гаузе и его жена — биолог-химик Мария Бражникова. В дни войны Гаузе назначили начальником санитарного управления «Сталинского района Москвы, и он вёл активное изучение антимикробных препаратов.

[]

Со свалки — в чашку Петри

По словам Марии Бражниковой, сотрудники лаборатории ходили по дворам, свалкам, огородам, лесам и полям и собирали пробы земли, в которых могли быть нужные для выделения антибиотика грамположительные бактерии — то есть бактерии, которые окрашиваются в синий цвет анилиновыми красителями по методу Грама.

В лаборатории пробы ссыпали в пробирки и добавляли немного воды. Одна половина столов была заполнена штативами с пробирками, а другая была занята чашками Петри — стеклянными блюдцами, которые биологи используют для выращивания бактериальных культур.

Чтобы получить новое лекарство, микробиологи поступали следующим образом: они наливали в чашки Петри питательный раствор, содержащий куриный бульон, сахар и искусственно выращенный патоген — стафилококк, а потом к нему добавляли каплю грязи из пробирок, в которой находились миллиарды различных бактерий, и ставили чашку в термостат — в тепло.

Через несколько дней в чашках Петри разрастались колонии бактерий. Вокруг некоторых грамположительных бактерий оказывались пустые площади, в которых не было стафилококков. Именно в этих местах и находилось лекарство!

Новый препарат учёные назвали грамидицин С. «Грам» означало, что лекарство разработано на основе грамположительных бактерий, а «цидин» — что убивает болезнетворные микробы, ведь латинское слово caedo означает «убивать». Буква С(S) значила «советский». Это должно было отличать препарат от препарата, открытого американцами. Советский грамицидин имел преимущества перед американским лекарством — у него был более широкий спектр действия и устойчивость к внешним воздействиям.
Советские учёные быстро выяснили, что грамицидин С уничтожает стрептококки, стафилококки, другие грамположительные бактерии и анаэробные инфекции — то есть инфекции, развивающиеся в глубине тканей, без доступа воздуха.

У лекарства оказался сильный побочный эффект — оно оказалось токсичным, и поэтому применять его в качестве инъекций было невозможно — только наружно, в виде пасты. Но были и положительные стороны: при наружном применении у инфекций не возникало устойчивости к лекарству, а значит, его можно было применять снова и снова.

На войне как на войне

Испытывать грамицидин было некогда — по всей стране умирали тысячи раненых, поэтому применять его стали сразу в госпиталях, на солдатах. Первые же применения в виде пасты, налагаемой на сильно загноившиеся раны, показали высокую эффективность препарата, и уже в 1943 году в СССР началось массовые производство антибиотика и поставки его в прифронтовые госпитали.
Георгий Гаузе вошёл в состав бригады медиков под руководством Николая Бурденко, которые испытывали препарат в госпиталях Второго Прибалтийского фронта, а после войны, в 1946 году, получил за разработку лекарства Сталинскую премию.

Грамицидин помогал при гнойно-воспалительных инфекциях мягких тканей, язвах, пролежнях, остеомиелитах, фурункулезе и карбункулах, ожогах с инфекционным поражением. Сколько рук, ног и жизней спасли советские микробиологи Гаузе и Бражникова, знают только Бог и военные медики.

Об открытии советских учёных быстро узнали за границей. В 1944 году в рамках договора о взаимопомощи с Великобританией Министерство здравоохранения СССР передало образцы лекарства в лондонский Листеровский мединститут. Там исследованиями нового лекарства занимались биохимик Ричард Синг и будущий премьер-министр Великобритании химик Маргарет Тэтчер. Так что многие из спасённых этим препаратом солдат союзников могут благодарить не только советских биологов, но и «железную леди».