Автор: ХУДИЕВ Сергей
Греческое
слово «хамартия» — «грех» буквально значит «промах мимо цели». Если
человек направлялся в деревню, где его ожидал ужин и ночлег, а вместо
этого заблудился (заблудил, как говорили раньше) в лесу, он промахнулся
мимо цели. Если он плыл в порт, а оказался непонятно где посреди бурного
моря, с ним случилась та же беда. У этой беды могут быть разные причины
— у нашего путешественника могли быть ложные карты или неисправный
компас. Могло произойти и нечто намного худшее — он мог решить, что
никакой деревни (или порта) впереди нет и заботиться о правильном пути
вообще нет смысла.
Так или иначе, он сбился с пути.
[]
Но
сбиться можно только в том случае, если существует истинный путь и
истинное место назначения — место, куда мы должны прийти, наш подлинный,
вечный Дом. Многие современные люди не верят в реальность греха именно
потому, что они не верят в реальность Дома — никакого предназначения у
нас нет, жизнь — это путь в полное небытие, а на дороге в никуда
заблудиться невозможно.
Здесь лежит различие между христианской и
светской этикой — светская этика требует только воздержания от
причинения явного вреда другим; христианская этика значительно объемнее —
согласно ей, человек может нанести себе вред, который намного хуже
смерти, и обрести благо, которое неизмеримо больше любой, самой долгой и
счастливой, земной жизни.
Христианин должен быть как минимум
законопослушным гражданином и хорошим соседом — но этот минимум
совершенно недостаточен. Надо понимать, что гражданская
добропорядочность еще не спасет нас, если мы строим нашу жизнь на
неправильном основании и направляем ее к неправильной цели. Приведу
пример. Фельдмаршал Эрвин Роммель, командующий немецкими войсками в
Северной Африке в годы Второй мировой войны, был весьма умелым
полководцем и порядочным человеком. Он соблюдал правила и обычаи ведения
войны, гуманно обращался с пленными, не трогал гражданское население и
вообще никакими преступлениями себя не запятнал. Он мог бы служить
образцом воинского профессионализма и чести — если бы не одна роковая
деталь. Он сражался на стороне Гитлера, и благодаря его верной и честной
службе Гитлер погубил больше невинных людей, чем мог бы. Этот достойный
в остальных отношениях человек согрешил — то есть «промахнулся» самым
ужасным образом, посвятив свой меч одному из самых страшных злодеев в
человеческой истории. Увы, личные добродетели еще не дают человеку
гарантированной защиты от того, чтобы присягнуть неправильной стороне.
То,
как человек сражается, — важно; но еще важнее — за кого он сражается.
Евангелие требует от нас покориться истинному Царю, Иисусу Христу, и
посвятить нашу жизнь Ему. Если мы не делаем этого, а отдаем себя кому-то
или чему-то другому — мы грешим, трагически промахиваемся мимо главной
цели своей жизни, того, для чего мы созданы.
Поэтому покаяние —
не просто признание тех случаев, когда мы несправедливо обходились с
другими людьми; это прежде всего — пересмотр курса, выбор правильной
дороги, присяга правильной стороне. В христианской литературе много
историй о Божией милости к явным грешникам — бандитам, проституткам,
наркоманам, ворам — которые, по благодати Божией, обратились к трезвой и
честной жизни.
Но было бы ошибкой думать, что приличный по
мирским меркам человек не нуждается в покаянии. Мирская порядочность
необходимое, но не достаточное условие для спасения — так, вести себя
дисциплинированно на борту корабля важно, но недостаточно. Надо еще,
чтобы корабль направлялся в гавань, а не на рифы.
Отречение от отчаяния
Как
говорит святой Иоанн Лествичник, покаяние есть отречение от отчаяния;
как дополняет эту мысль святой Амвросий Медиоланский, «никто не станет
каяться, если не будет уверен в милости и прощении». Возложив твердую
надежду на милость Божию, мы можем смелее посмотреть в лицо нашей
главной проблеме — греху. Всю нашу жизнь нам придется бороться с грехом —
а также с привычкой к самообману, к отрицанию, к поиску виноватых. И в
этой борьбе более всего нас будет укреплять уверенность в благодати
Божией.
Да, мы грешники, испорченные и виновные, но Господь любит
нас, умер за нас, и приведет нас в наш небесный дом, где мы наконец
будем полностью исцелены и очищены для вечной радости. «Ну что за труд
сказать тебе: я согрешил», — увещевает Иоанн Златоуст. Великое
освобождение, которое приходит с этими словами, навсегда избавляет
человека от комплекса попавшегося ребенка — от самооправданий, от
попыток обвинить других, чтобы как-то вывернуться самому, от надрывной
похвальбы грехом. Исповедание греха открывает двери мира и небесной
надежды. Как говорит псалмопевец, Когда я молчал, обветшали кости мои от
вседневного стенания моего, ибо день и ночь тяготела надо мною рука
Твоя; свежесть моя исчезла, как в летнюю засуху. Но я открыл Тебе грех
мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: «исповедаю Господу
преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего (Пс 31:1—5).
|
